Наш батальон стоял в местечке Мелола. В ночь на 11 января командир батальона майор Котик вызвал меня и еще двух командиров и приказал отправиться в ночную разведку в расположение противника в районе Сеппяля.

Район этот был мне уже немного знаком. Я побывал там днем.

Мы занимали северный берег озера. Впереди, неподалеку от нас, тянулась линия белофинских надолб, а за ними, по середине озера, — сеть колючей проволоки. Дальше, на другом берегу, на маленьких поросших лесом высотах, расположились финны.

Услышав малейший шорох, финны открывали стрельбу. Так как до их позиций было далеко, мы не могли точно установить, где же расположены их огневые точки. А тратить снаряды на ветер не хотелось. Вот мне и приказали ночью точно разведать, где стоят пулеметы и минометы противника и, если удастся, добыть “языка”.

Вышли мы около полуночи. В дымке морозного воздуха светила луна. Я повел бойцов лесом, по вдающемуся в озеро мыску. Когда подошли к опушке, увидели покрытое снегом тихое озеро. Чуть-чуть виднелись очертания надолб.

Сбоку, по обеим сторонам лесистого мыска, шли две группы бойцов. Одной командовал младший командир Архипов, другой — младший командир Лаптев. Я со своими бойцами двигался в центре и поддерживал связь с соседями. Мы заранее условились: встретил противника — действуй самостоятельно.

Мне доложили, что группа, которая двигалась справа, залегла, обнаружив на пути подозрительные кочки. Позже мы узнали, что это чернела вырытая дневными взрывами земля. Архипов, который двигался слева, тоже замедлил движение, потому что дальше перед ним был открытый и освещаемый луной скат.

Таким образом, я со своими бойцами очутился впереди. Высылаю к надолбам головной дозор. Старшим назначаю младшего \370\ командира Фуркина, одного из самых смелых наших командиров, рабочего ленинградского завода. Мы с ним до армии были соседями, жили в Ленинграде, за Невской заставой — я на Железнодорожной, он на Варфоломеевской. Вместе с Фуркиным я послал еще бойца Охапкина.

Прошло минут пять, получаю через связного донесение: “Достигли надолб. Залегли”.

Подтягиваю к опушке ядро группы. Только я решил двигаться дальше, как позади, на правом фланге, раздался взрыв. Я мигом обернулся и еще успел увидеть, как на фоне красноватого отсвета взрыва отлетел в сторону человек и как упали, залегая в снег, бойцы лаптевской группы. И почти одновременно со взрывом мины, на которую, как оказалось позже, неосторожно наткнулся боец Васильев, со всех финских укреплений понесся в нашу сторону шквал ураганного огня.

Что делать?

“Языка” теперь, конечно, добыть не удастся.

Но финны с перепугу обнаружили себя. Я тотчас вспоминаю основную задачу, поставленную командиром.

— Самое главное, — говорил он, — выяснить, где находятся белофинские огневые точки.

Под градом пуль тщательно слежу за полем боя. Отчетливо слышу, как на правой высотке, такой тихой и безмолвной днем, раздаются гулкие хлопки минометов и как оттуда в нашу сторону со свистом летят мины.

Значит, там минометы. Запомним. А вот прямо передо мной, на холмике, возле двух едва заметных елей, видны частые вспышки пулемета. И слева то же самое. И еще левее. Где-то рядом и над головой свистят пули. Рвутся мины. Кажется” весь темный лес, что напротив, проснулся и поливает нас огнем. Но в этом грохоте стараюсь различить главное: откуда стреляют?

Все тщательно запоминаю. Затем пускаю в морозное небо, по направлению тех холмов, откуда кучно сыплются в нашу сторону пулеметные очереди, красную ракету: это я даю сигнал нашим артиллеристам, чтобы они как следует угостили финнов. Перед выходом в разведку я так и договорился с ними: пущу красную ракету — открывает огонь артиллерия и с флангов — пулеметы.

Не успела еще ракета разорваться и рассыпать над лесом пучок ярких искр, как загрохотали наши орудия и на вражеские высоты понеслись снаряды.

Финны сбавляют огонь. Вскоре они совсем замолчали. Ко мне прибыл связной и доложил, что в группе командира Лаптева двое тяжело раненых: бойцы Васильев и Никифоров. И к тому же Никифоров отказывается без разрешения уйти с поля боя. \371\

Я подошел к нему, говорю:

— Идите в тыл!

Его подхватили бойцы и повели, а Васильева, который сам идти не мог, понесли на руках.

Когда раненые были отправлены, я повел назад всю свою группу. По пути осмотрел место, где произошел взрыв, и мне стало понятно, в чем дело. Под этим плетнем, где теперь чернела воронка взрыва, мы ходили в дневное время. Враги, как видно, заметили наши следы и ухитрились здесь заложить мину.

В полутора километрах нас ожидали сани. Мы поехали в Мелолу, где стоял батальон. Приезжаем, а товарищи еще не спят, дожидаются нас. Каждую ночь они поджидали своих разведчиков. Пошли расспросы:

— Кого ранили? Что обнаружили?

Рассказываем.

Утром, при дневном свете, артиллерия начала громить те высотки, на которых ночью мы обнаружили огневые точки белофиннов. Добытыми в разведке сведениями мы могли точно определить, где проходит передний край обороны противника. \372\