Мотивы вступления Финляндии в войну

(с) Мауно Иокипии.
Перевод (с) Л. В. Суни.

Когда теперь, на основании архивных материалов, мы задаем вопрос, каким образом Финляндия решилась на войну-продолжение - ответ один: наша страна по существу пошла на нее по собственной инициативе. Выше перечисленные депутаты уже тогда довольно точно оценивали ситуацию, хотя они и обладали очень ограниченной информацией, которая должна была создать совершенно иную картину происходивших событий. Правда, в конечном итоге парламент в соответствии с Основным законом принял решение по вопросу о войне и мире, но его нельзя за это винить, поскольку широкое сотрудничество с немцами от депутатов скрывалось. Настоящая ответственность за произошедшее падает на правительство, а внутри него - на узкую группировку, единолично определявшую внешнеполитический курс страны. К тому же важнейшая информация, имевшаяся в распоряжении этого узкого круга, поступала не по нормальным дипломатическим каналам, а по так называемой военной линии. Такое обстоятельство лишь подчеркивало особое положение верховного главнокомандующего рядом с президентом внутри этого узкого "внутреннего круга".

Следует исходить из того, что влиятельный военный кабинет в своих решениях исходил из настоящих и будущих интересов страны, стремился обеспечить их даже в согласии с общественным мнением и образом мышления большинства народа. С другой стороны, он полагал, что поскольку секреты внешней политики не должны выходить за пределы узкого круга, то руководство в некоторых ситуациях должно было предвидеть развитие событий и предпринимать соответствующие шаги. Англия и западные державы, как показали финальные события Зимней войны, были слишком далеко. Швеция не желала рисковать своими силами, хотя и демонстрировала расположение. Хуже всего было бы вести войну на два фронта, которую мог спровоцировать безусловный нейтралитет. Все же лучше было принять чью-либо сторону и спастись от разрушения. Советский Союз своими действиями потерял всякую возможность превратить Финляндию в своего союзника. Можно наподобие Паасикиви констатировать: "Из-за Зимней войны мы ввязались в новую войну".

Продолжавшееся после Зимней войны давление Советского Союза долго выдержать было невозможно. Германия, предложив помощь, многого не требовала: сначала речь шла только о мобилизации, которая связала бы около двадцати советских дивизий на финской границе, вдалеке от Ленинградского и Московского направлений. И хотя наступление, связанное с возвращением Карелии, планировалось загодя, первоначально полагали, что оно - если верить острому на язык шведскому послу в Финляндии - будет "легкой военной прогулкой, напоминающей действия венгров в связи с развалом Югославии" (23 апреля). В том же духе, по словам В. Войонмаа (30 июня 1941 г.), задолго до этого высказывался и В. Таннер.

"В июне 1941 г. подавляющая часть народа Финляндии пошла на войну для того, чтобы вернуть Карелию. Если бы не было Зимней войны, то события и в 1941 г. и в дальнейшем пошли бы по иному пути. Мы остались бы нейтралами, но, видимо, пришлось бы воевать с Германией", - говорил Паасикиви норвежскому корреспонденту 18 ноября 1946 г.

Генерал Иодль заявил 25 апреля в ОКБ, что "на плечи финнов не следует взваливать тяжелую ношу" и поскольку "обвал последует сначала на севере", то начавшееся после прояснения общей ситуации наступление Финляндии будет проходить в более благоприятной обстановке. Представлялась возможность умеренной ценой вернуть несправедливо потерянную Карелию, что наверняка является желанием подавляющей части народа Финляндии. Вероятно, можно было бы одновременно достичь и более выгодной (с точки зрения обороны) восточной границы, пролегающей потрем перешейкам по линии Ладога - Онежское озеро - Белое море. "Это самый благоприятный момент, выдавшийся за несколько столетий", - утверждал Пиукканен в аграрной фракции парламента, призывая к созданию более энергичного правительства, которое не выпустило бы ситуацию из своих рук. Таким образом, около трети депутатов парламента, считавших Советский Союз неспровоцированным агрессором, можно причислить к сторонникам территориальных приращений, которые, правда, ограничивались только финноязычными районами Восточной Карелии и Олонии.

Действия правительственной верхушки весной 1941 г. основывались на известных предпосылках, важнейшими из которых являлись вера в военное превосходство Германии и в безусловный успех молниеносной войны также и на восточном фронте. Не только германское военное руководство, но и английские военные круги вплоть до глубокой осени придерживались этого мнения. Тот факт, что Советский Союз лишь поздней осенью 1941 г. стал получать из Англии и США более существенную помощь вооружением, объясняется главным образом тем, что до этого западные державы опасались его захвата немцами. Быстрое поражение Югославии и Греции в апреле - мае

1941 г. лишь подтверждало представление о военной мощи Германии и связанных с нею молниеносных военных операциях. Руководители Финляндии, таким образом, разделяли сложившееся в мире мнение о Германии и стали связывать с нею свои планы. Именно этот просчет и стал роковым для нашей страны. Большая импровизация, которой можно в известном смысле назвать быстрое вступление Финляндии в войну-продолжение, не принесла в конечном итоге желаемых результатов.

Решающие события, приведшие к войне, были связаны с согласием на ведение военных переговоров 20 мая 1941 г., с информированием Германии о своих пожеланиях в отношении границ и иных дел (30 мая), с поддержкой немецкого плана относительно Лапландии, а также с готовностью к иным формам сотрудничества, высказанной на военных переговорах в Хельсинки 3-6 июня 1941 г... Когда решение "внутреннего круга", в котором решающую роль играли Рюти и Маннергейм, было принято, правительственному кабинету 9 июня 1941 г. было трудно встать в оппозицию, поскольку германская дивизия была уже в Рованиеми, еще меньше возможностей было у парламента 13 июня, когда подавляющая часть немецких войск находилась в финских портах Ботнического залива. На полученное согласие в значительной мере повлияла и дезинформация, согласно которой речь шла только о краткосрочной замене войск, а не о их постоянном пребывании в Финляндии. Военный кабинет совершенно не желал официальных обсуждений вопроса о вступлении в войну ни в правительстве, ни тем более в парламентских кругах страны. И хотя значительное большинство в тех условиях встало бы на сторону руководства, что вполне очевидно на основании вышесказанного, дебаты с одной стороны раскрыли бы широкой общественности военные тайны, с другой - развеяли тщательно создаваемый миф о продолжающемся "единении периода Зимней войны" в Финляндии. Таким образом, у правительственного "внутреннего круга" не было иного выбора, как позволить Финляндии незаметно, в заранее просчитанной ситуации, которой придавалось всемирно - историческое значение, втянуться в борьбу, считавшуюся для нее выгодной. И в этом, как видно из вышеизложенного материала, полностью преуспели. Парламент и народ Финляндии верили в то, что страна вновь стала жертвой нападения, как и в период Зимней войны, и единодушно пошли на войну-продолжение.

Подобный исход, кажется, стал своеобразным облегчением для тех военных, которые на протяжении всей весны и даже в первой половине июня опасались, что Германия снова сможет "продать" Финляндию, как и в августе 1939 г. Другими словами, если бы Гитлер получил от Советского Союза выгодные предложения, он не пошел бы на войну, хотя Финляндия уже успела скомпрометировать себя в глазах СоветскогоСоюза- прежде всего большой мобилизацией 17 июня 1941 г.

Примерно об этом говорил 23 июня командующий финских ВМС генерал Валве германскому атташе фон Бонину. Он испытывал "чувство большого облегчения и радости" в связи с тем, что война действительно началась.

Оценка событий зависит от того, под каким углом зрения их рассматривать. Вариантов для руководства Финляндии было немного. В момент возникновения войны инициатива все же принадлежала Советскому Союзу. С учетом этой точки зрения события хотят видеть лишь в свете краткосрочной перспективы нескольких недель, когда нейтралитет Финляндии захромал, а братство по оружию с Германией накануне войны расцвело полным цветом. Чтобы сделать серьезный анализ, эта перспектива слишком коротка. Действия гражданского и военного руководства Финляндии, начиная с лета 1941 г., становятся понятными, если учесть перспективу нескольких месяцев, не говоря уже о двух предыдущих годах, которые вобрали в себя одну войну со стороны Советского Союза и ее новую троекратную угрозу.

Причины войны-продолжения можно сформулировать следующим образом:

1 Самое существенное - травма и потери, связанные с Зимней войной, в которой мы были совершенно невиновны.

2. Последующий нервный прессинг (большевизация Прибалтики летом 1940 г., слухи августа месяца о войне, ноябрьская поездка Молотова в Берлин, никелевый кризис начала 1941 г.) и, как следствие, - постоянное недоверие между странами.

3. Запоздалый поворот Советского Союза к смягчению напряженности.

4. Опасение того, что безусловный нейтралитет приведет к войне на два фронта, во всяком случае, в Лапландии и в Ботническом заливе. Отсутствие внешнеполитических альтернатив.

5. Со стороны Германии небольшие просьбы (связывание) и большие обещания (Карелия). Представлявшаяся уникальной возможность вернуть потерянное.

6. Сложности с обустройством переселенцев, которые разрешит исход войны.

7. Несмотря на приготовления Финляндии, инициативу воздушным налетом 25 июня 1941 г. проявил Советский Союз, что было использовано во внешнеполитических интересах страны. По этой причине Англия, к примеру, не стала объявлять на этом этапе войну Финляндии.

8. Активность Финляндии трудно понять, если анализировать события в краткосрочной перспективе, нелегко - расширив ее горизонты.