ОКРЕСТНОСТИ ПЕТЕРБУРГА. Финляндия. В стране труда

       Не более пяти часов езды от Петербурга, по лучшей в мире железной дороге, и, оставаясь в пределах Российской империи, можно очутиться в стран, решительно ничем не похожей на всю остальную Россию.

Страна эта - Финляндия.

       Какое очаровательное сочетание камня, воды и леса! Приятно попасть в Финляндию во время летних жаров. Как бы ни разгоралось солнце, оно только ласкает вас, но не жжет. Воздух, пропитанный смолистыми испарениями леса, так хорош, что им просто не надышишься.
       Финляндия - совершенно своеобразная страна. Весь Финляндский полуостров (около 324.000 квадратных верст) - сплошь гранитный. В эту каменную громаду ворвалось море и в клочья разорвало ее, разлившись тысячами больших и малых озер, образовав тысячи островов, полуостровов, мысов, кос и перешейков, густо поросших лесом, преимущественно, хвойных пород. Озера и озерки дают начало безчисленному множеству рек и реченок, то плавно катящих свои воды, то ниспадающих бурными водопадами или даже каскадами, когда горному потоку приходится спрыгивать с гранитного утеса.
       Безконечное разнообразие в сочетании гранита, леса и воды - то в виде озер и рек, то в форме бешеных водопадов и резвых горных каскадов,--составляет характерную особенность Финляндской природы.
       Дикая, угрюмо-суровая, но величественная природа! В ней разлито какое-то особенно-величавое спокойствие. Словно этот гранит и лес, эти озера и реки погрузились в какую-то безконечную думу да так и застыли, оцепенели в ней. Ни рев громадных водопадов, ни рокотание и лепет горных каскадов не могут вывести их из этого оцепенения.
       Финляндия от края до края - страна гористая. В какую сторону ни направишься, приходится перебираться с горы на гору. Развертывающиеся при этом виды быстро меняются, и один заманчивие другого. Глубокие, лесистые овраги чередуются с отвесными, многосаженными гранитными обрывами, блестящими, играющими на солнц, как отполированные. Хребты лесистых возвышенностей разбегаются во все стороны самыми прихотливыми линиями.
       И куда бы вы ни отправились по Финляндии, в глубь ли страны или в какую-нибудь из ея окраин, вам всюду будут сопутствовать эти лесистые и обнаженные гранитные возвышенности и холмы, густо толпящиеся около серебром сверкающих рек и озер, как бы именно затем, чтобы заглянуть в их зеркальную поверхность, полюбоваться на собственное, действительно дивное, сочетание красоты природного гранита с зеленью леса, которая от весны до глубокой осени не утрачивает своей свежести.
       Но - красота красотою, а какого жить тут людям?

       В городах и в деревнях сплошь и рядом приходится видеть дома, стоящие прямо на голом гранит. Железныя дороги, конные пути, лесныя тропинки то и дело тянутся на целыя версты (или даже десятки верст) по голому граниту. На гранит, даже не успевшем еще покрыться сплошным почвенным слоем, растет лес. На граните же, едва-едва занявшемся почвенным пластом, встречаются и пашни, края которых то сходят на нет по обнаженному камню, то упираются в отвесныя первозданныя скалы.
       Да, это - страна камня. Здесь на камне живут люди и из камня же добывают себе хлеб. Здесь человеку приходится отвоевывать себе у камня буквально каждую пядь земли. И какая это ужасная борьба!
       Здесь, например, не в диковину встретить огородничество такого рода. Перед нами гранитная глыба в несколько саженей длины и ширины, до двух саженей вышины, а на глыбе - гряды. Большого труда требует уход за этими грядами. Нужно каждый раз взбираться туда по лестнице; нужно таскать корзинами землю и удобрение, носить ведрами воду для поливки... Но - „Бог труды любить". На этом безпримерном огороде удивительно быстро и в достаточном количестве произростают вкусные, сочные, ароматные овощи.
       Но не думайте, что это исключение. Напротив: почти на всем протяжении земледельческой Финляндии, простирающейся верст на двести севернее полярного круга, попадаются равнины и косогоры, усеянные валунами (обломками) серого и красного гранита. Недавно еще, всего несколько лет тому назад, это были поля сплошного камня. Руками землепашцев камни помельче собраны и сложены тут же грудами. Но, тем не менее, крупных, глубоко сидящих на земле валунов остается еще так много, что поле представляется усеянным ими, и какое бы ни избрать направление, непременно придется лавировать между камнями. Это каменное ноле, однако, занято посевом. За невозможностью вспашки,. его иногда просто вскапывают. И в награду за этот невероятный труд камень родит человеку такой хлеб, какого, увы! не везде могут дождаться в других местах (хотя бы, например, в средней части России) и на черноземных полях.
       Хотите знать дальнейшую судьбу этих каменных полей? Вперемежку с „полями камня" изредка попадаются веселенькия, муравчато-зеленыя ложбины, занятыя лугами и пашнями. Хозяйственною рукой землепашцев здесь пухом взбит каждый вершок земли; вдоль и поперек прорыты водосточныя канавы, через которыя переброшены небольшие мостики; между отдельными полосами посевов проложены тропинки для пешеходов, чтобы наблюдать за пашнею. Глядя на эти прелестныя равнины с их сочною травой и рослым хлебом, обещающим обильный урожай, положительно забываешь, что находишься под негостепреимным северным небом, да при том еще в „стране камня".
       Старательная обработка земли и заботливый уход за нею положительно делают чудеса в этой суровой стран. Финляндцы культивировали (т.е. выгодовали; воспитали) лучшую породу ржи - вазаскую и одну из наиболее доброкачественных кормовых трав - тимофеевку.

       Но борьба с камнем - это только часть той борьбы, которую приходится Финляндцам вести с окружающею природой, главным же образом с водою.

       Взгляните на карту Финляндского полуострова. Весь он оказывается изрытым озерами. Разбросанныя без видимого порядка, они, однако, группируются в три громадных водоема или бассейна, называемых иначе многоозерьями. Ближе к Петербургу - Сайминское, к западу от него - Пэйянское, еще западнее - Пясинское. Эти водные бассейны получили название по имени главных озер, около которых группируются остальныя. Как велико в общей сложности пространство внутренних финляндских вод, можно судить уже по тому, что протяжение одного Сайминского озерного бассейна равняется почти четверти всей Финляндии и заключает в себе сто двадцать больших озер и более тысячи малых.
       С незапамятных времен началась в этой стране осушка болот и расчистка порожистых протоков; но правильно ведется в Финляндии борьба человека с водою лишь около ста тридцати лет. Успехи этой борьбы еще более поразительны, чем успехи борьбы с камнем, который - как мы знаем уже - финляндцы заставили давать им и хороший хлеб, и травы.
       В настоящее время болота не составляют уже и шестой части Финляндии. Размеры их быстро сокращаются с каждым годом, при чем болота с замечательным успехом обращаются: в рощи, плодотворныя поля и обильные травою луга.
       В осушении болот - только частичка борьбы финляндцев с водою, главную же долю труда им пришлось употребить на устройство сообщении между озерами каждой системы многоозерья в отдельности. Эта такая ужасная работа, что невозможно даже описать ея трудностей. Тут буквально шаг за шагом приходилось работать молотом да порохом, чтобы взрывать гранитныя скалы, расчищать дороги, образуя сводные стоки воды из озер, лежащих выше, в озера с более низким уровнем. В тх же случаях, когда озера находились на одном уровне, между ними пролагали каналы. И вот, через много десятков лет неустанных трудов работа настолько подвинулась вперед, что 26 августа 1856 года был открыть замечательный Сайминский канал, установивший прямое сообщение между Сайминским многоозерьем и Финским заливом, или иначе -Балтийским морем.
       Канал этот выстроен можно сказать, на вечныя времена, потому что дно его и бока сплошь облицованы гранитом.
       Изрезанность водою внешних берегов какой бы то ни было страны всегда способствуют развитию судоходства и облегчении сношении с другими странами, а также росту промышленности и .торговли. Страны, имеюшея наибольшую изрезанность берегов, отличаются и наибольшим торгово-промышленным развитием. Точно также и внутренния воды каждой страны могут способствовать увеличению береговой линии и облегчению торгово-промышленных сношений, но для этого необходимо, чтобы воды внутри страны имели удобное для судоходства сообщение с внешними водами, т.е. морями.
       Значить, устроив Сайминский канал, финляндцы этим самым увеличили больше чем на одну треть протяжение береговой линии Финляндии, или больше чем на одну треть увеличили быстроту, легкость и дешевизну торгово-промышленных сношений.
       Как ни велик был такой успех, но все же оставалось сделать еще больше. Два остальных многоозерья - Пэйянское и Пясинское - по прежнему, были разобщены: не соединялись ни с Сайминским многоозерьем, ни с морем. Финляндцы вышли из этого затруднения, построив железную дорогу так, что она подходить ко всем главнейшим торговым пунктам на всех многоозерьях и на морском побережье. Эта железная дорога, с одной стороны, связала в одно целое все три многоозерья, оставшиеся прежде разобщенными, и, следовательно, разом увеличила береговую линию Финляндии во много раз; с другой стороны, железная же дорога открыла легкии и быстрый проход из всех многоозерьев к морю.
       Так вот каким образом финляндцы одержали такую удивительную победу над водою. С дерзкою смелостью был задуман этот план и гениально выполнен уже во всех основных его частях. Где бы ни вздумал теперь поселиться финляндец, он везде находить, в пределах своей страны, удобное, дешевое и быстрое сообщение. Населению Финляндии теперь до всего близко, до всего легко доступиться.

       Пристальнее вглядитесь в карту Финляндии, во взаимное отношение между сушей и водой. Не случайно ведь это обилие островов и у берегов Финляндии, и в больших и малых его озерах. Здесь, очевидно, должно происходить что-то особенное, какая-то борьба между сушей и водой. Да, тысячелетиями ведется здесь эта борьба, при чем победа неизменно остается на стороне суши. Но прежде - несколько слов о воде внутри Финляндского полуострова.
       Вот, например, озеро Сайма, ближайшее в России и чаще других посещаемое русскими. Очертание береговой линии так фантастично, развертывающаяся одна за другою панорамы так неожиданны и разнообразны, наконец, самое озеро так необъятно, многоветвисто и разбросано во все стороны, что разом охватить и нарисовать полную, цельную картину Саймы - дело невозможное. Масса воды, теснимая со всех сторон островами, полуостровами и мысами, то вдруг разбросается во все стороны целою системой рукавов, то разобьется на целую цепь больших и малых бассейнов самой прихотливой формы. А какое восхитительное разнообразие островов! Бугры или холмы разной величины и вида: почти правильной формы пирамиды и конусы; наконец, просто узенькия полоски суши, дерзко вынырнувшия из воды на несколько футов среди обширного водоема, вот-вот, кажется, готового поглотить их, - все это или разбросано в живописном безпорядке, или расположено довольно правильными группами все это искрится, блестит и играет на солнце разными оттенками гранита и в то же время поросло лесом, яркая зелень которого так чудно гармонирует с чистою, зеркальною поверхностью воды.
       Черты красоты Саймы так типичны, характерны, что, побывав раз на этом озер, вы не забудете его во всю жизнь. А вот и еще одна из важных его черт.
       Обильное, переполненное водою, озеро Сайма переливается через край в юго-восточном углу, образуя реку Вуоксу, представляющую собою как бы сплошную цепь проточных озер, прерванную бурным водопадом Иматрой и целым рядом больших и малых порогов.
       Берега Вуоксы, удаленные друг от, друга на. 160 саженей, быстро начинают сближаться, становясь, наконец, на разстоянии саженей двадцати друг от друга сплошными гранитными, и почти отвесными стенами. Наклон их от севера к югу ясно заметен. В это-то узкое и наклонное ущелье и устремляется многоводная Вуокса, как бы именно за тем, чтобы показать людям все красоты, какия только могут быть свойственны вод. Здесь, на протяжении более четверти версты, вода ниспадает с высоты не менее девяти саженей, но не сплошным обрывом, не так, как падает вода, срываясь с отвесной скалы, а распавшись на пять ясно выраженных, последовательных водопадов, имеющих в общем вид водяной горы.
       Это - Иматра, единственный в своем род сложный водопад, необычайно быстрый, бурный и обильный водою. Где бы вы ни представили себе поперечный разрез водопада, в секунду времени проносится через него около пяти миллионов ведер воды. Это - такое обилие воды, такая ужасающая быстрота, какой невозможно даже и представить себе! Неровности дна, где, помимо уступов, множество разорванных утёсов, обрывов, глубоких трещин, впадин и т. п., придают этому гигантскому каскаду чарующую, ошеломляющую прелесть. Бешено мчится вода с уступа на уступ, бурлит, образуя водовороты, извивается волнами в несколько саженей, яростно бросающимся то друг на друга, то на гранитные берега, поднимая при этом брызги сажени на три в вышину и заставляя сотрясаться эту сплошную скалу. А какое изумительное разнообразие! Нет момента, нет пункта, чтобы можно было наблюдать совершенно тождественную картину воды: форма волн, их размеры и очертания, водовороты, самый вид меняющейся воды здесь, там, в другом месте - все это новое, новое и новое. На гребне - в пенистых волн, в брильянтовых брызгах, ниспадающих безпрерывным дождем в разных местах водопада, наконец в водяной пыли, стоящей едва заметною дымкой над всем водопадом, тысячами цветов, тонов и оттенков играет и переливается радуга...
       Невыразимо-величественная картина природы!.. Бурное рокотание каскада, слышимое в тихую ночную пору верст на шесть кругом, решительно завладевает вашим вниманием, заставляет вслушиваться и вдумываться в этот грозный голос природы, как бы разсказывающую вам длинную историю о том, какими. усилиями проложил себе этот бешеный поток дорогу в первозданной горной пород. Самый же вид каскада, клокочущого и бурлящого на тысячу ладов, имеет что-то магически притягивающее вас к себе, властвующее над вами, порабощающее вас своим величием.
       - Так в чем же, однако, проявляется победа суши над водою? - спросить читатель.
       Когда едешь к Сайминскому озеру, старики-финны то и дело указывают: „Вот тут лет 25 тому назад могли пароходы проходить, а теперь острова", „вон там лет десять тому назад начали прорезываться острова, „вот эта коса была прежде островом, а теперь соединяется с берегом", „вон те острова были голым камнем, и нет еще двенадцати лет, как на них занялся лес." И много в этом же роде можно услыхать интересных замечаний. Все они сходятся, к тому, что суши постепенно прибывают, да прибывают в Финляндии за счет воды. Что это означает? Чем объясняется такая прибыль? Что происходить в этой стране камня и тысячи озер?
       Наблюдениями людей ученых, производящимися в разных местах Финляндии в течение ста пятидесяти лет, уже вполне доказано, что действием подземных сил материк всего этого полуострова безостановочно поднимается и поднимается. Для разных пунктов Финляндии скорость подъема суши не одинакова; во всяком случае, она не менее двух футов и не более шести футов. в столетие. Значить, если взглянут за тысячу лет вперед, то, при условии продолжения подъема суши в том же размере, как это происходить теперь, весь материк будет приподнять от 29 до 60 футов над уровнем моря.
       Этот подъем во многом весьма существенно изменит характер Финляндии. Размер, например, внутренних вод страны заметно сократится; море уйдет верст на десять от нынешних берегов, так что нынешние приморские города должны будут или передвинуться за уходящим морем, или стать внутренними неприморскими городами. Наоборот же, общее пространство финляндской суши увеличится почти на треть, а полей и лугов в три раза. Болот останется менее трети нынешняго их размера. Некоторыя из озер совершенно пересохнут, обратятся в плодородный ложбины, на которых появятся села и города, рощи,. поля и луга. Некоторые из ближайших к берегу островов станут холмами; проливы же, отделяющие их в настоящее время от берега, обратятся в долины с роскошными полями и лугами, живописными озерами, из которых будут выходить более или менее бурные потоки или даже грандиозные водопады.
       Напротив, если мы заглянем вдаль прошлого Финляндии, то, наоборот, чем более мы будем уходить в глубь времен, тем больше найдем преобладания воды над сушею, потому что тем меньше суши успело выйти из воды. Что, например, могла представлять собою Финляндия пять тысяч лет тому назад? Допуская, что подъем финляндского материка и в то отдаленное время совершался в таком же приблизительно размер, как и теперь, можно разсчитывать, что тогда размер суши был вчетверо меньше, чем теперь. А это означает иначе, что в то время, вместо нынешняго Финляндского полуострова, было лишь несколько отдельных нолуостровов, не успевших еще слиться между собою в одно, а между ними разгуливало бурное, холодное море. В то время Финляндия чуть не круглый год была покрыта льдами, в ней был такой же холод, как в наше время в Гренландии, а так-же мало животных и растений, как и в этой ледниковой стран.
       Пять тысяч лет в жизни человеческой - громадный период; но в жизни земного шара, давность которой совершенно безсилен определить ум человеческий, так она ужасно велика, пятитысячный период времени - совершенно ничтожная величина. Зная это, имея понятие о том, в каком несчастном, можно сказать, совершенно мертвом, оцепенелом состоянии находилась Финляндия тысяч пять лет тому назад, не приходится удивляться, что Финляндский полуостров, как сравнительно очень юная страна, все еще продолжающая образовываться, не имеет еще сплошного почвенного слоя, который бы закрыл собою первозданную гранитную породу.
       В Финляндии, как стране молодой, все еще продолжается повсеместное образование почвенного слоя. Вы любуетесь, например, рослым старым лесом, густо покрывающим какой-нибудь холм, на котором, вдобавок, не видно уже и обнаженного гранита. Но совершенно ошибочно было бы предположить, что корни деревьев внедряются в почву на несколько аршин, как это бывает в русских лесах. Если вам тут же попадается вывернутое бурею столетнее дерево - окажется, что на его корнях много, много если наберется четверти две-три почвенного слоя. Корни едва заметными нитями предательски заползают в самыя малейшия трещины и углубления, присасываются, так сказать, к камню, более и более разрушают физическую связь между его частями, разрыхляют камень, разлагающейся затем химически, и таким образом добывают необходимую для дерева пищу. Деревья, как более сильные организмы, прекрасно держатся на почти обнаженных скалах, едва прикрытых кое-где незначительным почвенным слоем; труднее дается эта борьба кустарнику, который ищет укромных рвов и оврагов. Травянистая же растительность, как самая слабосильная, не могущая вести непосредственной борьбы с камнем, спускается в ложбины.
       Так весь финляндский материк, по сравнительной недавности своего существования, не успел даже обзавестись в должной степени и почвенным слоем, то тем менее возможности было ему припасти для человека других естественных богатств, в вид, например, каменного угля, каменной соли, мела, не говоря уж о золоте, серебре и проч. Чтобы могли накопиться такия богатства, требуется не пять тысяч лет, а такой громадный промежуток времени, которого мы, и сосчитать не можем. Таким образом, замечательно красивая, живописная финляндская природа до крайности бедна. Гранит, лес и вода, гранит и лес - вот и все видимое, естественное богатство страны.

       Но как же живут в такой бедной стране? Как ни старательно занимаются финляндцы земледелием, но они все еще не в состоянии прокормиться собственным хлебом. Тщательно обрабатывая землю, финляндцы деятельно увеличивают также и размер пахоты и лугов не только осушением болот, но и спуском озерной воды, заставляя, таким образом, озера уступать человеку часть занимаемой ими земли. Вследствие этого, количество прикупаемого Финляндиею хлеба год от года уменьшается; но прикупать, однако, приходится ежегодно.
       Выходит, что по бедности местной природы финляндцам приходится покупать все, начиная с хлеба и соли и кончая благородными металлами (т.е. золотом и серебром) для выделки (чеканки) монет.
       Но что же могут продавать финляндцы, если природа их так бедна? Вот тут то и сказалась великая мудрость финляндцев, необычайная их энергия в борьбе с суровою природой, которая дает право жить здесь только органически сильному, слабое же обрекает на смерть. Финляндцы пускают в ход, т.е. продают решительно все, что только дает им убогая родная страна и что можеть быть создано усилиями человека, как-то: гранит, лес, смолу, мох, ягоды, корзинныя и разныя другия кустарныя изделия, дичь, рыбу, раков, молочные продукты (масло, сыр и пр.), наконец, произведения весьма разнообразной и очень сильно разви-той фабрично-заводской промышленности.
       Все это вывозится из Финляндии в друпя страны в громадных количествах и, несмотря на ничтожную ценность таких, например, продуктов, как мох, брусника, клюква, черника, корзинныя изделия и раки, - даже одни эти продукты дают ежегодно финляндцам десятки миллюнов рублей. Общий же вывоз из страны обильно обезпечивает ее всем необходимым, ставить Финляндию в число наиболее богатых стран. Добываниё средств таким путем, делающее большую честь фннляндцам, требует, понятно, громадных усилий, обращающих всю жизнь населения этой маленькой страны в один безпрерывный труд.
       Ради успеха неустанной борьбы с суровою природой, финляндцы не скучиваются, как у нас в России, в большыя села и многонаселенные города, а более и более разбрасываются по стране, забираясь всюду, где только есть хоть малейшая возможность создать какую-нибудь отрасль торговли и промышленности. Большую редкость, например, составляют поселки в 6-8 дворов; обыкновенно же живут „починками" (вновь образующимися селениями) в два-три двора.
       Малонаселенность же городов вызывает с непривычки даже удивление. Так, Гельсингфорс - нынешняя столица Финляндии - имеет около 43,000 жителей; в Або, бывшей столице, насчитывается около 23,000 жителей. Даже и эти города, не говоря уж о других, еще менее населенных, могут показаться, с нашей русской точки зрения, просто „городишками". Но в действительности это совсем не так. Одна многонаселенность сел и городов ровно еще ничего не значит: есть нечто несравненно более высокое и более важное многонаселенности - народная предпреимчивость. Наберется немало русских городов, с населением свыше 100,000 человек, которые положительно не могут итти в сравнение с малонаселенными финляндскими городами, положительно поражающими высоким развитием и разнообразием торгово-промышленной деятельности.
       Вот, например, малонаселенные по нашему русскому счету приморские финляндские города: Выборг (менее 15,000 жителей), Улеаборг (не более 10,000 жит.), Ваза или Николайстад (менее 7,000 жит.) и Торнео (до 1,000 жит.); все они в отдельности и совокупности ведуть буквально всесветную торговлю. Их прекрасныя парусныя и паровыя суда с одинаковым удобством посещают главнейшие приморские торговые города, как всех европейских стран, так и всех частей света, до Америки и Австралии включительно.
       От приморских финляндских городов не отстают и внутрение города.

       Словом, мы видим в этой стран громадную предприимчивость, которой положительно нельзя не удивляться, тем более, что Финляндия в сущности очень маленькая страна, - опять-таки по нашей русской мерке.
       Финляндия занимает около 324,000 кв. верст. Значить, страна эта менее Вологодской губернии., площадь которой составляет около 353,350 квадратных верст, и далеко менее половины Архангельской губернии, протяжение которой равняется 740,366 квадратным верстам. Население же в Финляндии считается немного более 2.100,000 человек, тогда как в России есть много губернии, численность населения которых превышает эту цифру.
       Маленькая Финляндия, называемая иначе Великим Княжеством Финляндским, подвластна Россия почти уже 80 лет. Княжество это подразделяется на восемь губернии, в которых считается в общей сложности до сорока городов. И каждый из этих городов, как бы он ни был мал, непременно играет более или менее заметную роль в торгово-промышленном отношении, то улучшая производство, то изобретая новые предметы торговли, то отыскивая в чужих краях новые рынки для сбыта всего того, что дает бедная местная природа и что позволяет она приготовить человеку своими руками.
       Энергия и предприимчивость этой маленькой сторонки просто изумительна. Но такое великое благо, как народная предприимчивость, не является само собою на свет, она бывает лишь спутницей образования, которое освещает перед нею путь, вооружает ее всем необходимым для борьбы и умело направляет вперед и вперед к завоеваниям все большого успеха.
       Финляндия, действительно, очень образованная страна. Все мужское и женское население страны поголовно грамотно и исповедует христианскую веру, прошло более полувека уже, как между коренным населением этой страны (финнами, шведами и лопарями) вовсе нет ни безграмотных, ни язычников. Вся Финляндия, можно сказать, покрыта средними и низшими училищами, и каждый, желающий обучаться наукам или какому-нибудь ремеслу, находит свободный доступ в школу. Кроме того, маленькая Финляндия, имеет следующия высшия учебныя заведения: университет, училища мореплавания, кораблестроения и технологии; высшее сельскохозяйственное училище; наконец, политехникум, т.е. такое учебное заведение, в котором обучают наукам, необходимым для устройства фабрик и заводов, постройки железных дорог и проч.
       Но и это еще не все. Чтобы бедность не мешала маленьким детям научиться грамоте, по деревням ходят учителя, которые и обучают детей чтению, письму и счету, так что им не надо и в школу ходить. Чтобы бедность не мешала взрослым людям научиться ремеслам, из деревни в деревню переходят учителя другого рода, обучающие желающих ремеслам. Наконец, по деревням же разъезжают и особого рода учительницы, которыя обучают деревенских женщин, как нужно ухаживать за доиашним скотом и обращаться с молоком, чтобы получить из него наибольшую прибыль.
       Вот потому-то и спорится в руках финляндцев всякая работа, что они вооружены грамотностью и практическими знаниями, необходимыми в хозяйственном быту. Знание и есть та чудесная, созидательная сила, которая на каждом шагу поражает в Финляндии. Знание в сотни раз увеличивает силы этой горсти населения, разбросанной по суровому краю. Жестокая природа разъединила между собою население, а знание дало ему возможность объединиться и научило его сообща работать на пользу общую: прокладывать лучшия в мире шоссейныя дороги, густою сетыо покрываюпця всю эту страну, сооружать грандиозные каналы, строить прекрасныя железныя дороги, создавать новыя и новыя производства и т. д.
       Где бы ни поселился финляндец, он, благодаря своим знаниям, толково, с пользой для себя и других, добывает себе средства, из всего, что попадается ему под руку. Камень, дерево, прутья, кора, растительное волокно, волос, шерсть, щетина, кожа, рог, кость, раковины, рыбья и раковая чешуя, все это в умелых руках сельского ремесленника обращается в разныя поделки, имеющия недурной сбыт. Только при помощи такой замечательной опытности и умелости в труде оказалось возможным для финляндцев создать себе безбедное существование там, где природа как бы намеренно разсчитала все, чтобы уморить человека голодною смертью.

       Сознавая истинную цену образования, как самой могущественной силы в жизни народа, финляндцы считают образоваше главною, первейшею потребностью жизни и не жалеют средств на большее и большее распространению его в массе населения. И замечательно, что этот расход очень быстро возвращается сторицею - в виде явного роста народной производительности и торговли, заметного улучшения народного благосостояния.
       Нужно заметить, что в недалеком еще прошлом Финляндия. страшно голодала. Так, в 1808 и 1809 годах из 900,000 человек, составлявших тогда население Финляндии умерло от голода 105,000 человек. Начиная с этого, можно проследить, как, по мере возрастания расходов на нужды просвещения, т.е. по мере распространения образования в населении, постепенно улучшалось народное благосостояние. И, наконец, в настоящее время Финляндия, достигнув высокого уровня образованности, представляет уже страну не только вполне благоустроенную, но и замечательную по своему достатку и зажиточности.
       Зажиточность Финляндцев чувствуется на каждом шагу, но не бросается, однако, в глаза, потому что они живут очень скромно. Попадешь ли в большой или маленьшй финляндский город, он не поразить ни затейливостью и богатством построек, ни их громадностью. Но маленькие, одно-двухэтажные домики, деревянные или каменные, довольно широко друг от друга поставленные, обильно укутанные зеленью, замечательно опрятно содержимые, имеют весьма нарядный вид и производят чрезвычайно приятное внечатление своею изящною простотой.
       Эта же черта свойственна и всей сельской Финляндии. Выберите самую бедную избушку и войдите в нее. Вас не оттолкнут неряшество, неопрятность, зловоние: все чистенько, прибрано, даже уютно. Будь это даже убожество, вам не противно будет сидеть на безукоризненно чистой лавке, скамье или табуретке. Стол, покрытый грубою полотняною скатертью, не мешает вашему аппетиту. Деревянная и глиняная посуда так безукоризненно чиста, что вам не вздумается перемывать ее. В самом отдаленном углу Финляндии едва ли можно найти семью, у которой не было бы Библии или по крайней мер Нового Завета. Воскресный день свято чтится. В этот день старейший в род читает слово Божие, остальные же члены семьи внимают ему.
       Поселки - будет ли в них много или мало дворов производят приятное впечатление своим опрятным видом: улицы проулки выметены; около дворов нет навозных куч. Дворы, огороды, поля, луга и даже лес обыкновенно обгорожены. И чем более углубляешься внутрь страны, тем более поражает этот порядок и чистота, доведенные почти до изящества; особенно строго соблюдается это в отношении одежды. Как бы ни был бедно одет поселянин, костюм его безупречно опрятен, так что самую эту бедность можно назвать изящною.
       Это уже такая степень народного развития и образования, которая переходить в благовоспитанность. Действительно, финляндцы народ трезвый и замечательно честный. Ни в городах, ни в деревнях никогда не бывает на улицах безшабашного разгул непривычного шума, драк и проч. Воровство, грабеж, а тем более разбой, представляют в высшей степени редкое явление, почти совсем неизвестны в этой стран. Каждый простой сельский финляндец держит себя с большим достоинством: он ни сам не оскорбить другого и не позволить другому оскорбить себя, потому что сознает свои человеческия права и обязанности.
       Каждый поселок, в какой бы дали он ни находился, хорошо знает, что такое газета. Он непременно получает маленьку дешевую местную газетку, по которой следит за тем, что делается на Божьем свете. Через эту газетку он узнает, какия в данный момент цены на разные продукты и кому можно сбыть имеюшиеся запасы. В Финляндии большой запрос на печатное слово; в этой маленькой стран, кром книг, выходят в год, более шестидесяти периодических изданий, т.е. газет и журналов, что очень много для двухмиллионного населения.
       Поэтому в Финляндии совершенно нет того, что называет захолустьем, куда не доходит вестей о том, что делается Божьем свет. Куда бы вы ни забрались в этой стран, вы будете чувствовать, что находитесь в образованной стране. Наилучшее состояние дорог, вид сел и городов, поведение населения его образ жизни - все это само собою уяснит вам, что вы имеете дело с образованною страной и образованными людьми.
       Финляндцы - народ молчаливый, сосредоточенный. Но, несмотря на угрюмый вид, носящий на себе как бы отпечаток природы, они отличаются большою добротой и глубокою сердечностью. Главная же отличительная черта финляндцев - непоколебимая твердость характера, чем они как бы соперничают своими гранитными скалами. Финляндца очень трудно вывести из себя; он для этого достаточно благовоспитан и умеет владеть собою, сдерживать себя. Но, будучи выведен, наконец, из терпения, он бешен и грозен, как водопад.

Финляндия. В стране труда.