ОКРЕСТНОСТИ ПЕТЕРБУРГА. Забытое прошлое... М.И.Пыляев.

Большая Охта. - Следы старого шведского города. - Пороховые заводы. - Приютино. - Рябово. -Петербургский крез Б. А. Всеволожский. - Его праздники, обеды, спектакли, турниры и проч. -Ганинский сад. - Дача А. Н. Львова. - Озерки, дача князя Потемкина. - Глухое озеро, предание о нем, празднество на озере. - Царевич Февей. - Заводы: стеклянный и зеркальный. - Фарфоровый завод. - Церковь. - Дача Куракина. - Дача обер-прокурора князя Вяземского. - "Сад Каприз". - Церковь. - Александровская мануфактура. - Храм. - Деревня Мурзинка и прежние ее владельцы. - Село Рыбацкое. -Мыза Столбенского, посадского человека; зверинец Елисаветы Петровны; памятник и церковь; поэт Слепушкин. -Дача князя Гагарина.-Новосаратовская колония.-Дача Богословка, Зиновьева тож. - О.М.Дубянский. -Усть-Ижора. - Битва со шведами. - Путевой дворец. - Старое укрепление. - Князь Ижорский. -Старинная церковь, монумент. - С. Вознесенское. - Усть-Тосна. - Ложе реки Невы в этом месте. - Село Ивановское. - Долгоруков и Неплюев. - Ив. Ив. Голиков. - Дворец Пелла, постройка его, сад, оранжереи и пр. - Уничтожение дворца императором Павлом. - Казармы. - Пороги Невы. - Развалины замка Потемкина. - Суеверные предания. - Памфлет на Потемкина. - Островки.

       В МЕСТНОСТИ, где теперь лежит Большая Охта, стоял некогда шведский городок Ниеншанц, по-русски называемый "Канцы". Следы земляных валов этого города видны еще посейчас. О былой жизни этого города свидетельствуют также находки в руслах речки Охты старинных чугунных пушек, ядер и других вещей, принадлежавших прежним аборигенам Охты. В шведском городке были две продольных параллельных речке Охты улицы и пять поперечных улиц по речке Чернавке.
       Где теперь построена недавно новая церковь, там существовало шведское кладбище. Когда рыли для этой церкви рвы и прокладывали дренажные трубы, было найдено до девятнадцати крепких дубовых гробов, совершенно пустых. Гробы были расположены не от запада к востоку, а на юго-восток, что служит доказательством, что здесь были похоронены не православные. Охта была заселена русскими спустя 18 лет после завоевания этого края.
       Первые поселенцы были плотники, выписанные Петром из Великорусских губерний. В числе последних было немало староверов, как Тарасов и Окорчев. Могила последнего еще недавно виднелась на пустом выгоне за Медведевой улицей. В версте от устья речки Охты по правому ее берегу расположена "Матросская слобода". При Петре на месте этом были ветряные мельницы и лесопильни.
       В 1860 году на Большой Oxте был большой пожарь, как раз в Ильинскую пятницу, в то время, когда все жители отправились молиться на Пороховые заводы, где в этот день совершается крестный ход. Пороховые заводы построены в 1715 году стольником Иваном Ляпуновым, первая же церковь спустя пять лет после того. Нынешняя церковь устроена в 1782 году.
       По дороге от Пороховых некогда гремели своими пирами и праздниками два помещика: Алек. Ник. Оленин и Всев. Андр. Всеволожский. У первого из них на мызе Приютино всегда летом проживал наш баснописец Крылов, в маленьком домике. называемом "Крыловскою кельею". В последствии, когда эта мыза принадлежала доктору Ф. М. Адамсу, известному агроному, келья эта служила сараем для картофеля.
       Существует следующий анекдот про Крылова: когда он жил здесь на даче, приезжает к нему раз граф Хвостов со своей одой, посвященной ему, под названием: "Певцу соловья". Узнав, что Хвостов приехал, Крылов с гостями не впускают его в залу, пока он не внесет в качестве члена общественные издержки 25 рублей. Граф просить позволения прочесть оду свою. - Сколько строф?-спросили его. - Двадцать, ответил он и начал читать. Только что он окончил первую строфу, как раздались рукоплескания. Он хотел начать вторую, но ему не дают читать и все аплодируют. Граф сконфузился. Один из гостей объяснил ему, что когда при чтении аплодируют, то читающий должен, по уставу, купить бутылку шампанского и подчевать слушающих. И так, двадцать строчек стали его сиятельству 200 или 300 рублей.

       Другое имение "Рябово" принадлежало при Петре князю Меншикову; при императрице Aнне Иоанновне им владел герцог Бирон, затем оно перешло к Мордвинову, после него к петербургскому обер-полицеймейстеру Эртелю, впоследствии в графине Толстой, от которой, в 1818 г., приобрел никогда богатейший человек во всей Европе Всевол. Андреев. Всеволожский. Это был старинный русский барин, живший до 1812 года в Москве; в числе многих затей он имел превосходную свою типографию, в которой печатались книги на всех языках; Всеволожкий первый в России построил пароход, на котором разъезжал по Каме и Волге, посещая свои бесчисленные железные заводы и имения.
       Во время отечественной войны Всеволожский набрал более 2,000 ополченцев и с ними отрядил своего старшого сына.
       Купив мызу Рябово он устроил на полях ирригацию и канализацию, стал сеять свекловицу и на своем небольшом заводе фабриковал свекловичный сахар; высушив болота и расчистив рощи, он устроил их в виде парка, сделав в Рябове дорог более чем на 25 верст. Барский его дом состоял из 160 комната. К нему примыкали огромные оранжереи, в которых к 1-му января поспевали персики, виноград и ананасы.
       Петербургский Крез, как его тогда называли при дворе, в день Нового года поздравлял императрицу Mapию Федоровну, поднося ей на золотом блюде фрукты из своих оранжерей.
       У Всеволожского был превосходный хор певчих и музыкантов, а также и труппа своих крепостных актеров. Праздники в его доме тянулись по три дня; к нему наезжало гостей, со слугами, более тысячи человек. Для гостей всегда были устроены особые помещения, при этом было сделано все так, что привычки каждого гостя не встречали ни малейшого стеснения. Для этого он у слуг узнавало, что кто любить и т. д.
       На обедах подавалась янтарная уха из стерлядей, саженные осетры в серебряных кастрюльках, гурьевская каша и прочие диковинки кулинарного искусства. После обеда устраивались в театральной зале спектакли, базары в комнатах, в манежах рыцарские турниры, или, пока гости обедали, в столовую то и дело являлись различные замаскированные персонажи и т. д.
       Всеволожский умер в 1837 году, на 68 году своей жизни, оставив Рябово, как и другие пермские имения, своим сыновьям. Последние не имели кипучей деятельности своего отца; это были люди светские, не коммерческие, и скоро все заходы и солеварни зa долги поступили в казну; часть Рябова была тоже продана.

       Следуя опять по Heве по Калашниковскому берегу, недалеко от Болотной улицы, рядом с фабрикой Штиглица, где теперь дом наследников Куканова, стоял дом коллежского советника Егора Федоровича Ганина. Перед домом был разбить небольшой сад. где в карикатурном виде было соединено все то, что составляло украшение загородных барских садов. Ганин происходил из вологодских купцов; росту он был среднего, .лет шестидесяти в 1825 году; когда разводил свой сад, с седыми щетинистыми волосами; сильно напудренными. Ганин постоянно носил на шее голубой платок; он жил летом и зимою в своем деревянном доме, стоявшем в саду и имеющем широкую террасу, уставленную горшками цветов, искусственными и натуральными.
       Сад его вмещал все прихоти нашего барства только в карикатурном виде; здесь были и храмы славы, павильоны дружбы, фонтаны; водопады, пруд; на котором качались корабли (конечно) игрушечные, крепости с бастионами) где стояли картонные пушки и солдатики; затем целый зверинец с львами, тиграми и другими зверями, сделанными из картона, в натуральную величину. Были здесь и пещеры, где сидел с Библию пастор, гроты; где скрывались нимфы и т. д.
       Затем всюду стояли алебастровые бюсты мудрецов Греции и языческих богов; статуи эти были окрашены в розово-тельный цвет. В саду возвышался также памятник первой его супруги, с надписью: "Марш, другу; любви и верности", были еще и две горы - одна древлянская, другая сооруженная в честь "парнасских милых дам",была и "молочница с разбитым кувшином"; в дни торжественные в сад выносился хозяйский попугай в большой клетке, по рассказам А. Е. Измайлова; при виде своего хозяина кричавши: дурак, дурак!
       При входе в сад была видна надпись: "для добрых, честных и правдивых и без собак". По случаю этой надписи Измайлов говорил, что в сад положительно сделался вход невозможным для П. П. Свиньина, издателя "Отечественных Записок".
       Помимо этой надписи, в саду виднелось еще нисколько. Так. на фронтоне беседки видно были: "Не зачем далеко и здесь хорошо", или стояло на большой зеленой доске четверостишие, посвященное владельцу сада:

       Армидины сады поэтам лишь известны,
       И только видим их у Тасса мы в стихах:
       Но садик Ганина, по истине чудесный,
       У нас не в баснях: он у каждого в глазах.

       Была здесь и другая доска красного цвета, на которой было начертано серебряными буквами:

       О, чудный в cвете вертоград !
       Похвал достойный Ганин сад!
       О драма русская "Любим",
       Гордимся автором своим.

       В саду лежала книга, в которую хозяин вносил фамилии посетителей сада; начиная с чина 5-го класса. Сад Ганина послужил темою для юмористического стихотворение Измайлову .
       Также не раз описание этого сада было помещено в двадцатых годах в журнале "Благонамеренный", издаваемом А. Е. Измайловым. Ганин умер в тридцатых годах от холеры и похоронен на Митрофаньевском кладбище.

       Близь Невского монастыря, против Охты, существовала дача Ник. Алек. Львова, известного в Екатериненское время любителя и знатока изящных искусств - поэта и друга многих тогдашних литераторов, Львов был человек разнообразных талантов. Родом он был из тверских дворян Новоторжского уезда, служил сначала в Измайловском полку; затем поступил на службу к князю Безбородко, где занимался преимущественно составлением разных планов и построек.
       Памятником его архитекторских способностей остался Приорат в Гатчине. В литературе Львов был душою кружка, который составляли Державин, Хемницер, Капнист, А. С. Хвостов и др. О влиянии его на этих писателей дают понятиe слова биографа последнего, который говорил, что Хемницер не выпускал в свет ни одной басни без одобрения Львова. О значении Львова в поэтической деятельности Державина свидетельствуют записки поэта. Львов также особенное деятельное участие принимал в изготовлении рисунков к стихотворениям Державина. Львов долго переписывался с Державиным, то в прозе, то в стихах; друзья сообщали друг другу новые свои произведения. Стихи Львова не отличались большим талантом, он более пробовал себя в поэзии эротической и юмористической. Львов был женат тайно на сестре жены Державина - Дьяковой, дочери сенатского обер-прокурора; той самой, которой Хемницер посвятил свои басни.
       Он три года не жил с ней по несогласпо родителей на этот брак. На третьей сестре Дьяковой был женат Капнист.
       Сад Львова был описан Державиным в его стихотворении к "Другу". Вот оно:

       Пойдем сегодня благовонный
       Мы черпать воздух, друг мой, в сад,
       Где вязи светлы, сосни темны
       Густыми купами стоять.
       Которых с милыми друзьями,
       С подругами сердец своих
       Садили мы, растили сами и т. д.

       Деревья на этой даче, по преданию, сажали друзья Н. А. Львова - Державин, Хемницер, Капнист, Вельяминов и др. Державин в своем стихотворении говорит: "Пусть Даша статна, черноока, и Лиза, как зефир, порханьем пропляшут вместе казачка" Даша и Лиза были две горничные; девушки Львовых; отличавшиеся уменьем плясать по-русски.
       На даче Львова было несколько комнат, убранных соломенными обоями, которые сделала сама хозяйка дома. Со смертью Львова, в 1803 году, дача его была куплена Невской лаврой.

       За Невскою лаврою, на Неве, находилась дача светлейшого князя Потемкина, пожалованная Екатериной своему любимцу. В лесу дачи были два озера, от которых и все место получило название "Озерков". Одно из этих озер носило также название Глухого, длиною оно в версту, шириною в сто двадцать сажень. По преданию, в этом озере затоплены шведами их осадные пушки. При Потемкине на этом месте стояли великолепные постройки, а именно: на одном из озер увеселительный фрегат, в лесу деревянный дом для балов (впоследствии он был перенесен на Петергофскую дорогу). На этой даче Потемкин 25-го июня 1779 года, устроил маскарад и бал с фейерверком на озере, причем явились разные новые изобретения "прихотливого воображения", например, плавучая картина, представлявшая храм с именами членов императорского дома. Во всю ночь продолжалась иллюминация; аллея от большой дороги к дому освещена была горящими гирляндами, по кустам развешанными. Над озером видны были разного рода здания, блиставшие разноцветными огнями.
       Место, где приготовлен был ужин; представляло пещеру Кавказских гор (находившихся в одном из наместничеств, вверенных Потемкину); пещера была убрана миртовыми и лавровыми деревьями, между которыми вились розы и другие цветы; се прохлаждал ручей; стремительно падавши с вершины горы и разбивавшийся об утесы и камни. Во время ужина, устроенного по обычаю древних хор певцов, под звуки органа, пел в честь славной посетительницы строфы, составленные на "эллино-греческом" языке: они были переведены по-русски поэтом Петровым, - последний, как известно, пользовался особенным покровительством Потемкина.
       В сказке Екатерины о царевиче "Февее" есть место; написанное явно с мыслью об этой даче: "Царевич поехал верхом за город, мимоездом, невзначай, заехал к барину Решемыслу", под именем которого императрица подразумевала Потемкина. "Царевич,-говорится далее,-позавтракал у него в беседке на большом озере, сидя на лавке, увидел из окна малую лодку" и т. д.
       Вблизи озерков на Неве Потемкиным были построены два стеклянные завода, один для изготовления аптекарской посуды и другой для отливки хрустальных вещей, и затем еще зеркальный.
       В последнем только лили зеркала, а ртуть наводили на стекла в мастерской, которая помещалась, по словам Георги, в Итальянском дворце; со смертью Потемкина оба эти завода поступили в казну.
       Из работ стеклянного завода когда-то изумляла всех хрустальная кровать, сделанная для персидского шаха. Затем множество красивых люстр и мебели, помещавшихся в загородных дворцах. В сороковых годах стеклянный завод отлил хрустальный колонны для последнего действия балета "Дева Дуная". Колонны эти, освещенные внутри разноцветными огнями, производили необыкновенный эффект, и на них, как на большую диковинку, съезжался смотреть весь Петербург.
       По смерти Потемкина, "Озерки" заглохли и представляли. по словам очевидцев, ничто иное, как топкие дорожки в сыром тенистом лесу.

       Местность, где теперь стоять заводы механические и другие частные, вплоть до фарфорового, представляла, еще лет 25 тому назад, пустынное пространство с разрытыми ямами, наполненными водою. Здесь некогда были кирпичные заводы; один из таких больших стоял на месте, где теперь церковь Михаила Архангела. Вся эта местность, особенно зимою в ночное время, представляла не мало опасности. По словам старожилов, здесь на дороге часто находили убитых или изувеченных, и по вечерам то и дело слышались крики: караул и спасите!
       Где теперь стоить Императорский фарфоровый завод основанный в 1756 году, по повелению императрицы Елисаветы Петровны, при державном ее отце было небольшое поселение невских рыбаков и стоял деревянный храм во имя пророка Ильи.
       Позднее, в 1736 году, была выстроена церковь каменная во имя Спаса Преображения Господня; с престолом пророка Ильи Фесвитянина. Церковь эта по спискам именовалась, "что при Невских кирпичных заводах". Жертвователями при ее постройке были: императрица Анна Иоанновна, принесшая от щедрот 100 руб. в церковное строение; да на свечи рубль. После императрицы пожертвовали: граф Головин 5 руб., князь Куракин 3 руб.) советник Хитрово 1 рубль, князь Одоевский 2 руб., князь Иван Ерусланов 48 коп. Крупным жертвователем был на этот храм невских кирпичных заводов обжигальщик Семен Смирнов, пожертвовавший на построение 100 руб. Крест на церковь был принесен с.-петербургским купцом Прохором Рювищевым. Крест этот был железный четырехконечный; в 1830 году оп расшатался и был снова утвержден известным Телушкиным, который поправлял шпиц Петропавловского собора.
       Этот храм был переделан в 1845 году. В числе его достопримечательностей находится икона Казанской Божией матери, найденная около 1770 года корабельным плотником Тихоном Вагановым на дне моря близь Кронштадта.
       В этой церкви имеется старинный шведский колокол, весом около 30 пудов, с латинскою надписью: Soli Deo gloria. Gloria in excelsis Deo. Me fundebat. anno 1686 Holmiae Misael Bader. По рассказам, колокол был найден в земле, при постройке каменной церкви, на месте которой в старину стояла шведская кирка. По другим преданиям, он висел на башне конторы кирпичных заводов, устроенных Петром I для созывания рабочих. Контора находилась на другом берегу Невы где теперь фабрика Варгунина.

       Некогда Императорский фарфоровый завод славился своими работами на всю Европу. Особенно он процветал при графе Перовском, когда здесь были художники на фарфоре, по части фигурной и исторической, гг. Голов, Мещеряков, Елашевский, по пейзажной и баталической - гг. Щетипин, Корнилов, Столетов, Долодугин, Тычагин, по орнаментной-Зюзин, Новиков, Телятников, по скульптурной части - гг. Вахрамеев, Филиппов иI Леонтьев.
       Считаем не лишним здесь поместить интересные сведены об фарфоровом заводе, обязательно доставленные нам известным доктором Н. А. Воронихиным, отец которого долгое время служил на этом заводе. Вот краткие известия о некоторых лицах, которые своими заслугами оставили по себе добрую память на заводе.
       Так, заслуженную память в 30-х годах оставил по себе директор завода Галямин; при нем завод процветал, здесь тогда воспитались знаменитые художники своего времени. В те годы на заводе не было свободных художников, все рабочий силы были приписанные к заводу, и вот в одно из посещений Государем Императором фарфорового завода, четверо из приписанных получили большую для того времени награду - они были награждены чином 14 класса; вот имена их: Вахрамеев, Щетинин, Столетов и Зюзин.
       Это были первые свободные художники. Впоследствии получение свободного художника стало легче. Затем следует упомянуть Фед. Ив. Крассовского, прославившего себя цветочною живописью по фарфору. Это был замечательный цветочник по фарфору: за это искусство он удостоился быть представленным Государю Императору. Сын его, академик А. 0. Крассовский, был строителем здание для высших женских курсов на Васильевском острове.
       Сподвижниками директора Галямина и руководителями рабочих сил были: два - воспитанника Имп. Акад. Худ. по живописи - Конунников, по скульптуре - А. И. Воронихин (племянник строителя Казанского Собора).
       При Галямине еще было на фарфоровом заводе особое отделение бронзовое. Отделка бронзовых вещей не оставляла желать ничего лучшего. - Другое отделение, бывшее в те времена и теперь не существующее, это живописи на стекле. Памятником такой живописи остался между прочим образ запрестольный, помещенный в стене храма на заводе.
       Из заводских художников времени Галямина отличался по скульптуре Иванов вылепкою цветов. И теперь на заводе хранятся его изделия с надписью "бесценные", до того они поражают тонкостью своей отделки.
       Нельзя пройти молчанием имя художника (по живописи на форфоре) Нестерова, кажется и теперь еще живущого в своем доме в заводском селении.
       Доктор Воронихин говорить: Припомню из моего детства рассказ об одном художнике, фамилию которого не помню, но который получил прозвище "Комсы"; прозвище это за ним осталось по следующему поводу. Как-то на завод приехали высокопоставленные лица и, остановившись у работ художника, в разговоре на французском языке произнесли "соmmса". Он откликнулся, полагая, что к нему обращаются, и с тех пор за ним укрепилось прозвище Комсы".
       На заводе существует музей или образцовая комната; в которой собрано все, что касается до фарфорового производства, от куска простой глины до изящной великолепной вазы с художественною живописью. Фарфоровая глина на изготовление посуды в старину получалась с Урала из Чебаркула и из Глухова, Черниговской губернии. Полевой шпат и кварц добывался из Олонецкой губернии. На другой стороне реки Невы в старину стоял фаянсовый завод. Здесь некогда возвышалась большая башня, в которой помещалась контора.
       Завод был выстроен императором Петром и усовершенствован в 1786 году императрицею Екатериною. На кладбище при церкви фарфорового завода погребено много высокопоставленных лиц: князья Лобановы-Ростовские, Гагарин, Муравьев, министр граф Гурьев и много других.

       Из замечательных месть на этом берегу вблизи фарфорового завода находилась некогда дача князя Куракина, отца известного князя Алекс. Борисовича, друга детства цесаревича Павла Петровича. С 1837 года здесь помещается малолетнее отделение Николаевского сиротского института; дача, на которой находится заведены, лежит среди тенистого сада, огороженного красивым забором; всей земли под дачей 12 десятин. На месте, где Александровская мануфактура и церковь св. Троицы, в Екатерининское время красовалась, на расстоянии версты, дача генерал-прокурора князя Алекс. Алекс. Вяземского.
       Тут стояло целое село из каменных домов, расположенных по oбе стороны дороги, с красивою церковью, с хорошо построенными сахарным и кожевенным заводами, с трехэтажным господским домом, имевшим громовой отвод. При величественном английском саде в этой усадьбе была еще особая мыза, состоявшая из нескольких домиков. Мыза и сад носили название "Каприза". При входе в сад было прибито следующее стихотворение:

       „Капризом" назван сад, в который ты идешь;
       Но странности ты в сем названья не найдешь.
       Природой были здесь места пренебреженны,
       Искусством и трудом теперя украшенны, и т. д.

       Стихотворение это было написано Державиным. Поэт служил у Вяземского в сенате. Князь был один из самых влиятельных сановников века Екатерины II.
       В ее царствование генерал-прокурор, из всех представителей разных отраслей государственного управления, имел обширнейшую сферу деятельности, соединяя в своем лице обязанности трех министров: юстиции, внутренних дел и финансов, и, сверх того, должность начальника тайной полиции. Вяземский был женат на дочери, бывшего при Елисавете генерал-прокурором, князя Трубецкого, дочь которого, Елена Никитишна, и получила в приданое это имение. Зимой князь жил в своем доме на Малой Садовой, где теперь здание министерства юстиции, а летом на Неве, где позднее возникла Александровская мануфактура.
       Вяземский нередко угощал пирами на своей даче императрицу. Так у князя для царской фамилии был не раз театр. В спектакле участвовали две дочери Г. Н. Теплова, граф Вахтмейстер и князь А. Н. Трубецкой. Играли французскую комедию "Les folies amoureuses" и затем комическую оперетку "La servante maitresse". В оркестре играли тоже любители: гр. Бриль, А. Г. Теплов, кн. Хованский и друг. До начала спектакля семилетняя дочь князя сказала речь на французском языке. После был парадный ужин; на столе, приготовленном для ужина, стоял великолепный египетский обелиск, вверху которого, на серебряном щите блистало имя Екатерины II, а вокруг изображены были времена года. Число гостей на празднике у Вяземского было до 80-ти человек.

       Князь Вяземский в своем имении хотел устроить церковь во имя "Обновлены храма Воскресения в Иерусалиме". Он думал построить церковь так. чтобы здание храма походило на пасхальный хлеб (кулич), а здание колокольни на "пасху", но так как он на постройку церкви денег не жертвовал, то церковь была построена на казенные деньги и по воле Екатерины II посвящена имени св. Троицы,
       О построении храма на царские деньги свидетельствуют надписи, помещенные на мраморных досках на стенах храма. На северной стороне: "Катерина II. В память твоих щедрот. Начата 1785 года", на южной - "Твои щедроты соорудили. Окончена в 1787 году. Екатерина II", на западной-"Здесь благословятся благодеяние мне в роды и роды. Освящена в 1790 году. Екатерина II".
       В 1798 году, на месте, где была дача Вяземского, император Павел I основал мануфактуру и назвал по имени своего сына "Александровскою"; для начальников, служащих и рабочих были построены каменные флигеля; в домах. ближайших к церкви, помещалось до 700 человек инвалидной команды. Одни из них работали на мануфактуре, другие охраняли селение и наблюдали за чистотою и порядком.
       0снование мануфактуры положил аббат Михаил Оссовский. Он обещал здесь ввести механическое прядение хлопчатой бумаги, шерсти и льна. Взял от казны 80,000 руб. и ничего не сделал. По смерти его, мануфактура передана была в ведение Воспитательного дома и с тем вместе под покровительство императрицы Mapии Феодоровны. При ней фабрика была доведена до возможности не только содержать себя, но давать новую жизнь тысячам несчастных, воспитываемых на ее счет.
       На мануфактуре ткались полотна, салфетки. В 1836 году на ней, помимо камчатного полотна, были вытканы из шелка четыре картины, очень замечательные по искусству исполнения: 1) портрет Императора; 2) вид здания Спб. биржи; 3) вид Академии Художеств и 4) вид замка Дерам в Англии. Таких картин до этого нигде ткацким изделием произведено не было. Работы были сделаны Я. Малиным. Последний образовался в чертежной Александровской мануфактуры. Император Николай пожаловал ему серебряную медаль для ношении на шее.
       Также одним из главных предметов дохода мануфактуры были и карты, которые, как известно, всегда распродаются без малейшего остатка. Всех служащих в это время на фабрике было до 6,000 человек, так что находившаяся здесь церковь не могла вмещать всех богомольцев. Императрица задумала устроить новую церковь в память августейшего супруга своего. Новая церковь была посвящена св. апостолу Павлу, заложена она была в 1804 г. и окончена только в 1826 г. Почти все иконы в этой церкви работы профессора Варнека и писаны на меди.

       В 1863 году, с упразднением мануфактуры, вся земля, ей принадлежавшая, была отдана морскому министерству на 72 года для возведения на ней сталелитейного завода. Завод устроил горный инженер Обухов и потому называется Обуховским.
       В верстах трех от бывшей усадьбы Вяземского стояла его другая дача "Мурзинка"; в этом имении князь помещал своих родных и приближенных. Здесь жил будущий министр финансов, граф Васильев. Он живал в нижнем этаже в доме, а в верхнем-Державин. Тут, как рассказывает последний в своих записках, его раз чуть-чуть не утопили приятели, затащив купаться в глубину Невы. "Мурзинкой" при Анне владел Миних, а в Елисаветинское время она принадлежала Разумовскому. У последнего часто в ней гостила императрица, где и охотилась в мужском наряде, с собаками и с соколами.
       До покупки же ее князем Вяземским она принадлежала графу Воронцову, который одно время и жил здесь безвыездно: как опальный вельможа при дворе Екатерины II. После Вяземского "Мурзинка" принадлежала его дочери, дюшессе Серра-Каприолла. После "Мурзинка" поступила во владение к графу-Апраксину.

       За Мурзинкой следует село Рыбацкое. До 1829 года село это называлось слободою "Рыбною". Названо оно так потому, что населено рыбаками, вызванными, в 1716 году, Петром Великим с берегов Оки из замосковских дворцовых волостей: Дедново, Ловцово, Бель-Смута и Любиц. Во времена еще шведского владычества на месте этом была мыза Столбенского посадского человека.
       Это был первый кирпично-заводчик, с заводов которого шли кирпичи на постройку Петербурга. Царь Петр, ежегодно проезжая на праздник в Щлиссельбург, останавливался у него, и последний встречал царя на пороге своего дома хлебом-солью. Петр, видя его усердие, по-царски наградил, пожаловав ему большой участок земли с лесом и разными угодьями на нисколько сот сажень в длину.
       Во времена императрицы Елисаветы Петровны в этой слободе был деревянный дворец и зверинец. Посетивший это место, в 1805 году, академик Озерецковский говорит: "Дворец этот теперь сгнил, а место зверинца по косогору к Неве произращает летом многоразличные травы, который развелись там от сена, для просушки из судна выгруженного. По названию слободы сей, подумать можно, что обыватели ее суть рыбаки; вместо того большая часть их кормится провозом в Петербург кирпича, плиты, извести, тесу и проч. на судах, называемых "романовками", но есть здесь также нисколько рыбаков, которые промышляют рыбного ловлею. Перед моим приездом изловили они в Неве осетра весом в десять пудов. По рыбачьей слободе слишком много шатается юродивых людей, ханжей и нищих, которые просят милостыню своими ремеслами: юродивые болтали вздор, ханжи пели всякую всячину зажмурившись, а нищие кричали под окнами, и т. д.
       В 1789 году; когда русские бились с турками на берегах Рымника, шведский король Густав III захотел воспользоваться удалением русских войск и вторично объявил войну России.
       В то время в нашем флоте, под начальством адмирала Грейга, недоставало гребцов для гребной флотилии, необходимой при войн в шхерах и по прибрежьям. Рыбаки Рыбацкой слободы; на народной сходке, условились идти и гребцы флота поголовно, оставляя дома только стариков и детей. Их усердие было принято Екатериною и храбрые охотники участвовали во всех наших приморских победах.
       Благодарная государыня приказала в Рыбацкой слободе воздвигнуть памятник подвигам рыбаков. Монумент имеет вид гранитной пирамиды с надписью на чугунной доске золочеными буквами: "Сооружен повелением благочестивейшей самодержавнейшей императрицы Екатерины Второй в память усердия Рыбачьей слободы крестьян, добровольно нарядивших с четырех пятого человека на службу ее величества и отечества во время шведской войны 1789 г. июля 15-го дня". Рыбацкая слобода при Екатерине II была собственная вотчина государыни, населенная 320 крестьянами, принадлежавшими впоследствии опекунскому совету.
       В селе Рыбацком находится церковь во имя Покрова Богородицы. Прежде храм был деревянный; он стоял по правую сторону нынешнего - от него уцелели с иконостаса две иконы: одна с изображением царя Давида, другая свидания Божией Матери с Елисаветою.
       На месте этого храма теперь стоит памятник из сердобольского гранита с надписью: "На семь месте был престол деревянного храма, существовавшего от времени первого заселения Рыбацкой слободы", и т. д.
       Каменная церковь, сперва одноэтажная, построена при императрице Елисавете. освящена она в 1744 году духовником государыни иереем Феодором Дубянским; верхний этаж к этой церкви построен около 1792 года, как видно по надписи на серебряном запрестольном подсвечнике, подаренном императрицею Екатериною II.
       В Рыбацком родился поэт крестьянин Ф. Н. Слепушкин; появление его стихотворении в 1825 году обратило даже внимание Академии наук "). Стихи его замечательны только тем, что это стихи самоучки. Слепушкин, кроме поэзии, занимался торговлей и деланием кирпича. Случайно отыскав в соседнем поле бывшей мызы "Столбенского посадского человека" шестнадцати фунтовой пробный кирпич времен Великого Петра, Слепушкин взял в аренду участок земли, устроил кирпичный завод и ежегодно доставлял в Петербург до семи миллионов кирпича. Слепушкин был и художник: и церкви села и посейчас целы образа работы его. Он умерь в холеру, патриархом семейства, состоявшего из 50 душ.

       За Рыбацкою слободою начинается селение Славянка, отделяемое речкою, орошающею сады Павловска и воспетого Жуковским. Она носит имя Славянки в память древних преданий. По ней ходили некогда легкие суда новгородцев за ганзейскими товарами. При устье ее, где берега образуют мыс, вдавшиийся косою в Неву и ограждающий пристающие суда, во время шведского владычества возвышалась сторожевая башня; на фундаменте старинной кладки у этого исторического пункта построил свой каменный дом поэт Слепушкин.
       На другом берегу Невы, напротив Рыбацкого, где теперь мыза "Малая Рыбацкая" г-жи Паткановой, стояла некогда богатая боярская усадьба князя П. Р. Гагарина. Князь здесь жил широко, с балетною танцовщицею Спиридоновою, окруженный большою стаею борзых и гончих собак, с доезжачими и стремянными; разъезжавшими по дорогам в богатых старинных русских кафтанах. До житья своего на берегах Невы князь обладал большими средствами; но потом все прожил и был одно время в опеке. Опекуном его был Державин. Князь был человек очень добрый. Одно время писал стихи, помещавшиеся в "Вестнике Европы". Женат он был на известной красавице, любимой фрейлине Павла 1, княжне Анне Петровне Лопухиной.
       Про эту свадьбу существует следующий романический рассказ. Во время суворовского похода в Италию, государь, в присутствии фрейлины княжны Лопухиной, читал вслух реляцию, только что полученную с театра войны, В реляции между прочим говорилось, что князь Гагарин ранен; при этих словах император замечает, что княжна Лопухина побледнела и совершенно изменилась в лице. Он на это не сказал ни слова, но в тот же день посылает Суворову повеление, чтобы князь Гагарин был немедленно отправлен курьером в Петербурга. Курьер приезжает, государь принимает его в своем кабинете, приказывает ему освободиться от шляпы, сажает и расспрашивает его о военных действиях. По окончании аудиенции, Гагарин идет за шляпою своею и на прежнем месте находить генерал-адъютанскую шляпу. Разумеется, он не берет ее и продолжает искать свою.
       - Что вы; сударь, там ищете?-спрашивает император.
       - Шляпу мою.
       - Да вот ваша шляпа, говорить он, указывая на ту, которою, по приказанию государя, была заменена прежняя.
       Таким замысловатым образом князь Гагарин узнал, что он пожалован в генерал-адъютанты. Вскоре затем была помолвка княжны и князя, а потом и свадьба их.
       Княгиня умерла в 1805 году и похоронена в Лазаревской церкви в Невском; на могиле; ее следующая надпись: "В память княгини Гагариной, моей супруги и благодетельницы". Княгиня Гагарина была кавалерственная дама ордена св. Иоанна иерусалимского большого креста. Сам князь Гагарин умер в 1850 году, на 73-м году своей жизни, 0н оставался генерал-адъютантом при Александре I и был военным посланником при Наполеоне в 1809 году.
       У него был дом в Петербурге на Дворцовой набережной (в месте, где теперь выстроен дом г-жи Жеребцовой); он сгорел в 1809 году во время пребывания здесь прусского короля и королевы.

       Против слободы Рыбацкой лежит Новосаратовская колония. Екатерина II поселяла здесь немцев; дома последних очень напоминают строение какого-нибудь уездного городка. Колония каждое лето густо заселяется небогатыми и не прихотливыми петербуржцами. В старину у колонистов существовали патриархальные нравы; нищих здесь никогда не было, если случалось кому-нибудь впасть в нищету, то его родственники и соседи ему помогали; засевали своими семенами его поле, давали скотину и т. д. С такою помощью бедняк скоро поправлялся.
       Малолетних сирот отдавали в учение; когда же последние вырастали, им находили невест с полными домами и т. д. Колонии Новосаратовская образовалась после издании манифеста Императрицы Екатерины II 4-го декабря 1762 года. Вследствие этого манифеста в 1765 году явились в Россию первые поселенцы в числе 60-ти семейств из Бранденбурга и Виртемберга и поселились здесь на правом берегу Невы. Между колонистами в просторечии эта колонии называется "die Sechsziger Colonie". Финны о ней говорятъ: Kolonistil Nevanrannala, т. е. колонисты на Невском берегу.

       На правом же берегу Невы; верстах в трех от колонии; лежит прелестнейшая дача Богословка, или Зиновьева, с превосходными большим барским домом и обширнейшим вековым парком, с живописными островками, лужайками, пригорками, мостиками, эрмитажем и другими затеями былого нашего вельможного барства. Имение это когда-то принадлежало духовнику императрицы Дубянскому. Один из владельцев этой дачи, вед. Мих. Дубянский, чином бригадир, служивший в правлении государственного банка, известный любитель и знаток музыки, положивши на ноты песню Дмитрова "Стонет сизый голубочек", переезжая с дачи своей чрез Неву с компанией, потонул. Случай этот рассказан в письме Державина к Дмитрову. Поэт пишет, что с ним в лодке были банковые доктор Сипаж с женою, кассир Гемш, придворного закройщика жена Дьячкова. Спаслись кое-как: Дьячков, муж утонувшей, жена Гемшева, Захаржевсюй, сенатский протоколист, и Орфеев, Иван Данилыч, который уже был на дне, но не оробел и кой-как вскарабкался к лодке.
       Смерть Дубянского вызвала в тогдашнем обществе большое сожаление; на преждевременную кончину его явилось нисколько надгробии два стихотворения Державина: "Потоплены" и "На гроб Дубянского"; из других лучшим стихотворением на этот печальный случай надо считать надгробие Дмитрова. Вот оно:

       Любезного и прах останется-ль безвестнымъ?
       Дубянского был дар: гармонией прельщать;
       Страсть: дружба и любовь; закон: быть добрым, честным;
       А жребий: бурну жизнь в пучине окончать.

       Дубянский утонул 4-го августа 1796 года, 35 лет от роду; похоронен он в Невском, на Лазаревском кладбище.
       Впоследствии Богословка перешла в род Зиновьевых, так как последняя из Дубянских была замужем за камергером Зиновьевым. Другое имение духовника Елисаветы село Шапки, в 19-ти верстах от р. Тосны. В этом селе имеется церковь Покрова, построенная сыном духовника майором Яковом Дубянским. Под сводом этой церкви покоится прах внука духовника, полковника Александра Дубянскаго, участвовавшего в кампаниях 1812, 1813 и 1814 годов, георгиевского кавалера, бывшого в 1813 году временно комендантом в городе Данциге. В церкви погребен тоже генерал-адъютант Ал, Дм. Балашев, бывший министром полиции в царствование императора Александра I. В числе прихожан этой церкви находится родная правнучка духовника, Любовь Александровна Дубянская, ныне вдова тайного советника Маркова, 82-х лет, проживающая в З-х верстах от села Покровского, в одном из родовых имений Дубянских. Единственный, художественно снятый с натуры, поясной портрет духовника императрицы Елисаветы Петровны, протопресвитера Дубянского находится у тайного советника П. Ваккера; как зятя Л. А. Марковой и мужа праправнучки духовника Марии Петровны Марковой.

       Берега Невы, начиная с Новосаратовской колонии, мало по малу возвышаются и почти везде покрыты небольшим кустарником, за которым вдали, как например, в Зиновьеве, виднеется вековой лес. На другой стороне Невы, за Рыбацкой слободой, находится историческое село Усть-Ижора.
       По преданиям, в ХIII веке на этом месте была битва Александра Невского со шведами. Здесь Александр Невский своим копьем возложил печать на лицо военачальника шведов Биргера. Новгородец Гавриил Алексеич гнал принца, сына Биргера, до самой ладьи и на коне въехал на доски; положенные с берега; доски поддомились, Гавриил упал с конем в воду, но, выплыв, вновь сразился с одним из воевод шведских. Новгородец Миша сжигал суда врагов. Новгородец Сбыслав-Якунович с одним топором врубался в толпы неприятелей. Княжеской ловчий, Яков Полочанин, с горстью удальцов ударил на целый полк. Отрок Савва пробился до шатра Биргера, подсек его столб и падение шатра лишило шведов остального мужества. Здесь пал Ратмир, храбрый воин Александра, и много храбрых витязей Новгорода и Ладоги. Ижора одно из древних исторических мест. Еще в XI веке новгородцы владели этим краем. В росписи селений пятин новгородских XVII века показано в вотской пятине, в Зарецком стане, в числи погостов, Ижорский, Никольский, Дудерофский, и т. д.
       При Петр1 Великом на берегу Невы в Усть-Ижоре был путевой дворец, построенный "из старых хором, кои были перенесены из Шлиссельбурга, шведского построения королевского дома". Дворец состоял из двухэтажного здания с двумя одноэтажными флигелями; в нижнем этаже среднего корпуса было шесть окон и посредине дверь, в верхнем шесть окон; в средине дверь на балкон, опиравшийся на двух столбах; оба флигеля в три окна с башенками; над ними высокие шпицы с крестами. Дворец этот изображен в описании Петербурга Рубана. Петр любил на этом балконе отдыхать и любоваться на Неву.
       В дворцовой росписи 1737 года показано: "в оном доме его императорского величества села управитель Петр Нестеров сын Тургенев со воителями и рыбаками". У Рубана показана и крепость ижорская, "которая построена императором Петром 1 во славу ижорская области", состоящая из правильного четвероугольника, с бастионами по углам и воротами в переднем и заднем фасе. Кроме крепости, батарея из четырефасного земляного вала с одним входом. Крепость занимала площадь в 1600 квад. сажен. Теперь едва видны признаки этих укреплений, остались одни правильные овраги и насыпи. Здесь иногда находят монеты и остатки оружия.
       По преданно народному, в этой местности существовала церковь еще в XVI столетии. По более точному указанию, церковь построена здесь во имя Св. Александра Невского, иждивением князя ижорского Александра Даниловича Меншикова и в его присутствии освящена новгородским митрополитом Иовом. Эта церковь сгорела неизвестно когда. Выстроенный в 1771 году деревянный храм тоже сгорел от молнии. Нынешний каменный храм сооружен при Павле 1. В 1835 году он расширен и пристроена к нему колокольня. К достопримечательностям храма принадлежать многие старинные образа, в числе которых находится образ Александра Невского и образ Страданий Господа.
       Близь церкви есть такой же, как и в Рыбацкой, монумент в память сформирования здешними крестьянами отряда в шведскую войну 1789 года. На другой стороне от Ижоры стоить корчма Овцынской колонии, отсюда берега Невы почти безлесные, покрытые чистым белым песком, который издали кажется снегом и блеском своим уничтожает тень солнечных лучей. Такие берега, впрочем, тянутся не более версты, затем следуют веселые живописные места, покрытые рощами березняка, ельника и клена. На правой стороне лежит село Вознесенское или Корчмино, бывшее графа Шереметева. Далее идет деревня Новая, некогда казенная, потом устье р. Черной, село Усть-Тосна, бывшее г. Мартынова, устье реки Тосны- в изгибе Невы дугою к югу.

       Тут на половине пути между Петербургом и Шлиссельбургом лежит большое село Ивановское, начиная с правого берега реки Тосны; здесь видны также остатки батарей, построенных Петром Великим или шведами - достоверно неизвестно. На этом месте выстроена теперь красивая дача известным литератором Н. А. Лейкиным. При впадении реки Тосны в Неву, ширина последней равняется 520 саженям. Выше Тосны, между Ивановским и деревней Петрушиной, Нева образует крутой поворот от севера к западу; каменистое ложе реки здесь самое узкое-до 100 сажен и от мыса Святки, с левого берега тянется на расстоянии 20 сажен гряда наружных и подводных камней. Пройдя это узкое место, Нева расширяется до версты с лишком; в этом широком месте с правой стороны выдается другая большая гряда наружных и подводных камней; это место называется "Пелльскими порогами".
       Из старинных планов Невы можно видеть, что была мысль устроить канал для обхода Пелльских порогов; древнейшие из этих планов, с подписью Миниха 1720 года, содержит рисунок такого обходного канала, со шлюзами и укреплениями на левом берегу реки. Это была первая пробная работа Миниха в России. Второй план сделан уже по возвращении фельдмаршала из ссылки. На нем также проведен канал и назван Начатым.
       На обоих этих планах канал обозначен на левом берегу реки, но, кажется, никогда такого канала не существовало. Вдоль правого же берега, наискось мыса Святки, в 1756 году, действительно был расчищен фарватер. В 1820 году проход был исправлен заново и разбить здесь еще большой "Маслов камен", длина его выведена на 196 сажен, а ширина по горизонту на десять. Берега Невы, значительно уже поднятые у Александровской слободы, у седа Ивановского и Пеллы выше еще на пять сажен.
       Где лежит село Ивановское и стоять развалины бывшего дворца "Пелла", там во времена еще шведского владычества жили русские. Так, известно по летописям новгородским, что здесь, "на поругах (порогах) жил Суббота Похабный", новгородец, которого шведы взяли в плен. Затем известно, что при императрице Елисавете Петровне этою местностью владел князь Долгоруков, у жены которого, урожденной Скляевой, и купил ее в 1762 г. Иван Иванович Неплюев, известный птенец Петра Великого; на покупку этого имения он испрашивал дозволение у императрицы, так как имение это принадлежало последней в роде и на приобретение требовалось особое дозволение; покупка имения именным указом ему, не в образец другим, была дозволена.
       Ив. Ив. Неплюев, действительный тайный советник и андреевский кавалер, при вступлении Екатерины на престол; играл немаловажную роль. Когда императрица вместе с войском отправилась в Петергоф, то ему вручен был "в сохранение дрожайший залог отечества нашего, цесаревич Павел, и столичный город Петербурга со всеми в оном находящимися воинскими командами". Неплюев был большой сельский хозяин, он завел здесь в 1758 году хлебопашество, огороды, плодовый сад и конский завод.
       В записках Порошина находим известие что Неплюев в глубокой старости мечтал развести также конский рассадник и на Украйне: и "живучи здесь плодами от сего заведения пользоваться". По словам И. И. Голикова, известного сочинителя "Деяний Петра Великого", Неплюев имел "разум твердый и тонкий, деятельность неусыпную, правосудие строгое и никакими пристрастиями и интересами непоколебимое". И. И. Голиков долго жил на его мызе - Ивановской) где и писал свое творение со слов Неплюева; последний на руках Голикова и скончался.
       При Неплюеве в Ивановском был дом на 50-ти саженях, оранжерея на 120-ти и обширные сады. На мызе была деревянная церковь, на месте нынешней каменной; деревянная церковь сюда была перенесена сыном его Н. И. Неплюевым из села Поддубья. Храм был во имя Св. Иоанна Милостивого.
       Имение Неплюева "Пелла" было куплено императрицей в 1784 году, в год смерти ее любимца А. Д. Ланского. Здесь императрица в грустные минуты, под "впечатлением печальной мизантропической фантазии" в дикой лесистой местности на берегу Невы, вдали от Петербурга, и задумала построить замок, чтобы жить там в пустыне. Государыня, здесь проживая с сестрою Ланского, Кушелевой, вела уединенную жизнь, работая над своим двухсотязычным словарем.
       Купив мызу Неплюева, императрица возвратила ей название Пеллы; есть предание, что это имя дано Петром местности в память пролива Пеллы на Ладожском озере , разделяющего островки Лукгольский и Уксинский. Илья Яковкин, автор описания Царского Села, говорить: что Пеллой назвала эту местность Екатерина II в память рождения первого Богодарованного ей возлюбленного внука, названного Александром, потому что Александр, сын Филиппа Македонского, прозванный Великим родился в Пелле. Последнее предание, надо думать, будет вернее. Екатерина повелела архитекторам Старову и Козлову воздвигнуть великолепный замок, постройка которого продолжалась до 1794 г. Дворец Пелла состоял из нескольких отдельно стоявших строений или павильонов, отличавшихся один от другого по характеру здании. Пять из них особенно были красивы, два стояли у берега: в одном из них жила государыня, в другом помещался ее двор. Между ними стоял огромный дворец, в котором особенно прекрасен был большой зал в помпейском вкусе, снабженный всевозможными для больших торжеств украшениями. По сторонам дворца шли службы, кухни, оранжереи, сараи и т. д.,-все эти постройки были соединены галереями, арками, колоннадами, так что при въезде составляли как бы одно огромное здание: обширный сад с прудами и другими украшениями был разбить в английском вкусе. При вступлении на престол императора Павла, вся эта великолепная постройка была разобрана до фундамента и весь строительный материал был перевезен в Петербург на постройку Михайловского замка.
       Впрочем, от постройки уцелела одна красивой архитектуры с башенками колоннада; по преданию, это была конюшня, по другим, птичий двор; одно время это здание было занято принадлежностями конной артиллерии, деревянные казармы которой построены на месте прежде бывшего дворца. Во многих местах вокруг казарм видны следы вырытых фундаментов прежде бывших зданий.
       За казармами, вправо от большой дороги, есть признаки никогда огромного сада. Он начинается круглым прудом; в средине которого круглый островок, заросший лесом; в старину со всех сторон были к нему мостики; в пятидесятых годах оставалось еще от них нисколько догнивавших свай, а прудок был настолько глубок, что перейти в брод было невозможно; летом островок составлял красивую купу зелени. За прудком тянулась прямая, длинная аллея, деревья которой крестьяне помаленьку истребляли. Здесь существует теперь каменная церковь, построенная в 1817 году, впрочем; не на том месте, где стояла прежняя деревянная.
       В Пеллинских казармах в старину помещалось много войска; до первого пожара казарм, в 1868 г., здесь стояли конно-артиллерийские легкие бригады и образцовые казачьи; с устройством новых в 1870 году-солдат было еще больше; в 1878 г. в казармах жило до тысячи пленных турок, под караулом одной роты Новочеркасского полка.
       Селение, составлявшее никогда "слободу Пеллы", теперь обращено в Ивановскую деревню удельного ведомства. Барская усадьба с тенистым вековым садом теперь принадлежит М. И. Рудзевскому; прежде она принадлежала г. Мартынову, известному некогда в петербургском свете меломану. По рассказам, последний купил это имение на выигранные им в полчаса деньги в английском клубе. Мартынов здесь построил красивый дом со всеми угодьями, но вскоре по постройке дом сгорел дотла. Говорят, Мартынов опять выиграл большую сумму и опять выстроил, но только вчерне, не отделывая его.

       Пройдя пороги и каменное доже реки Невы, отсюда около трех верст, на левой стороне реки виднеются величавые развалины старого дворца, давно забытого вельможи золотого века Екатерины II. Горделивые обломки стоять уже много лет с обрушившеюся крышею, тяжелый свод дворца давно упал, массивные карнизы тоже обвалились; приметны только следы некогда роскошных фресок и каменная лестница, идущая на башню.
       Внутри этой печальной развалины года два тому назад росли большие деревья, да вековой мох заткал своим узором стены и входы. В 1884 году новым владельцем Островков здание замка реставрируется. Владелец предлагает отдать замок в наем на лето частным лицам, устроив в нем три квартиры, предоставив только главный зал, замечательный по роскошной, лепной работе, вкуса прошлого столетия, для общего пользования дачевладельцев. Всех комнат в замке будет двадцать, цена каждой квартиры не выше 250 рублей. Про это здание сохранились разный суеверные предания. Здесь, в сумраке задумчивого парка, видать привидение молодой женщины, с ребенком в руках, иногда слышать стоны и криви, а по ночам показывается наверху в башне убитый горем старик. По преданиям, это бродят жертвы властолюбия и необузданных страстей великолепного князя Тавриды. Старожилы уверяли, что здесь будто бы томилась в первое время со своим ребенком несчастная княжна Тараканова.
       Намек на другую, тоже такую печальную историю находим в книге, изданной после смерти Потемкина, в 1794 году, в Германии; поздние, в 1809 году, книга эта была переведена в Москве под названием "Пансальвин, княвь тьмы". Уверяли, что ее написал немецкий актер Альбрехт, по заказу графа П. А. Зубова. Книга исполнена того же анекдотического интереса, каким богаты мемуары XVIII века; судьба героя, его интимные любовные связи и разные придворные интриги переданы автором в форме нравственно-сатирического романа. В числе рассказов здесь помещено происшествие "с дочерью одного храброго офицера, красотою которой Пансальвин был пленен, но добродетель которой желаниям его сопротивлялась; он приказал увезти ее с бала, дабы оную обесчестить; отчаянный ее отец, не надеясь сыскать ce6i правосудного удовлетворения, застрелился от горести". В романе жалкие роли придворных прислужников, неразборчивых исполнителей всяких поручений, играют барон Понто (Ив. Пер. Елагин) и г-жа Шпадиль (графиня Пр. Ал. Брюс, урожденная Румянцова); они помогают Пансальвину в его любовных замыслах и поклоняются его могуществу. Характер самого Пансальвина изображен в резких и непривлекательных чертах; одно уже название "Князь тьмы", намекает не только на действительную фамилию героя, но еще в намерении автора видно желание указать и на темные стороны его политической деятельности и "на демонические силы его гордой и властолюбивой души".
       Такова характеристика Пансальвина. Книга "Пансальвин" должна быть причислена к материалам, необходимым при изучении прошлого века. Бывшее имение Потемкина носить названы "Островков". Название это оно получило от небольших островков, заросших густою растительностью; здесь еще недавно, ближе к реке, стояло высокое трехэтажное здание со множеством окошек без стекол: эта одинокая постройка была при Потемкине шелковою фабрикою.