На днях было принято постановление о приведении в порядок немецких военных кладбищ на территории Ленинградской области. Гуманность этого акта и соответствие его духу сближения народов Германии и России не подлежат сомнению. Но как же быть с сотнями тысяч незахороненных русских солдат, кости которых покрывают места былых сражений?

...Много убитых видел я на этой войне, но зрелище на станции Погостье весной 1942 года не изгладится из памяти никогда. Как символ возвышался над заснеженным полем боец морской пехоты, сраженный в момент броска гранаты. Он так и замерз в напряженной позе. Медные пуговицы на черном бушлате сверкали в лучах солнца. Был тут и пехотинец, который уже раненным стал перевязывать ногу и застыл навсегда, пораженный новой пулей. Бинт в руках всю зиму колыхался на ветру...

Погостье, в конце концов, взяли. Но вновь на пути встали немецкие укрепления. Было предпринято по крайней мере семь крупных попыток прорвать немецкое кольцо. Лишь одна из них увенчалась успехом - это был прорыв блокады 12 января 1943 года. На участках прорыва у нас было пехоты в 4,5 раза больше, артиллерии - в 7 раз, танков - в 10 раз и самолетов - в 2 раза больше, чем у врага. Но завершить начатое все же не удалось - железная дорога осталась у немцев.

За время боев по прорыву блокады и расширению коридора наши войска потеряли более 200 тысяч человек, в то время как немецкие дивизии - всего около 50 тысяч. На Невском "пятачке" сейчас покоятся 200 тысяч человек - по 17 на один квадратный метр! За всю блокаду потери наших войск составили 2 миллиона 700 тысяч человек. Более 1 миллиона 500 тысяч погибли от голода. Немецкие потери - около 450 тысяч. Мы, ветераны, помним вал из трупов высотой в человеческий рост, который приходилось преодолевать, бросаясь в атаку. Мы помним болото перед деревней Гайтолово, забитое трупами, по ним, как по гати, бежали атакующие. Мы помним Круглую рощу, знаменитую когда-то на Волховском фронте,- около нее в августе 1942 года полегли дивизии 2-й ударной армии ("Синявинская операция"). Да и зимой 1943 года при прорыве блокады она стоила нескольких полков. Мы помним дом отдыха в селе Вороново, за который отдали жизни десятки тысяч. Можно бесконечно перечислять названия населенных пунктов. Потери около каждого превышали жертвы Бородинского, к примеру, сражения под Москвой в 1812 году.

Давно уже было принято постановление о создании мемориальных зон - единственно правильный выход из сложившейся ситуации, но вместо этого районы боев застраиваются дачными домиками, и этот процесс кажется необратимым в наши дни, когда земля стала предметом купли-продажи. Кости же валяются в помойках вместе с нечистотами, уничтожаются немногие памятные знаки, с трудом поставленные ветеранами на личные средства. Символом всего происходящего является большой свинарник, сооруженный в бывшей деревне Гайтолово, где погибли десятки тысяч воинов! Этот свинарник был создан воинской частью! Казалось, именно военные должны захоранивать убитых. Еще Суворов сказал: война не окончена, покуда не погребен последний солдат! Да и возможно ли сегодня разыскать и захоронить всех? Часто самоотверженная деятельность добровольцев-поисковиков создает лишь видимость решения проблемы. Требуется не самодеятельность, а широкие государственные мероприятия. Я слышал, что в Министерстве вооруженных сил нашей страны есть специальный отдел во главе с генералом, ведающий захоронениями. Как же этот генерал может спокойно есть, спать и вообще жить, когда повсеместно происходит осквернение солдатских могил!

Я понимаю французов, которые в Вердене сохранили участок фронта I мировой войны в том виде, каким он был в 1916 году. Траншеи, воронки, колючая проволока... Нет ничего страшнее незахороненных в течение полувека десятков тысяч солдат. Страшно надругательство над их останками, могилами своих же соотечественников. Из года в год мы видим массовые нашествия мародеров на места боев. Вооруженные щупами и лопатами, они разрывают старые захоронения, отыскивают золотые зубы и другие "сувениры". Уголовники откапывают оружие... Почему все это происходит, почему армия не похоронила своих убитых? Почему до сих пор розысками погибших занимаются школьники и студенты, а не государство? Почему лозунг "Никто не забыт" превратился в горькую насмешку? Ответы на эти вопросы следует искать в общей ситуации, существовавшей в стране долгие годы. Десятилетиями пропаганда твердила, что наша армия лучшая в мире, что она будет воевать на чужой территории и малой кровью. Отсюда и завеса над общей цифрой наших потерь в годы Великой Отечественной войны: в 1945 году их было 7 миллионов, потом 20, теперь - 27. Окончательно ли это? Откроются ли военные архивы? Там есть и списки погибших и планы захоронений. Но архивы закрыты, а добровольцы продолжают искать в болотах медальоны убитых...

Мемориалы, которых было построено немало, находятся, как правило, в стороне от полей сражений. Большинство из них - не памятники погибшим, а овеществленная в граните и мраморе концепция непобедимости социалистического строя. Победа в войне была превращена в политический капитал, долженствовавший укрепить и оправдать существовавшее в стране положение вещей. Все эти каменные знамена, фанфары, бойцы с автоматами, Матери-Родины совсем не выражают скорбь о погибших, о каждом убитом солдате. Да и они сейчас быстро разрушаются.

Вопрос о солдатских могилах - лишь малая часть общей большой проблемы возрождения нравственных ценностей и человечности, утраченных в нашей стране за последние 70 лет. В отношении к погибшим выражаются жестокость, инертность и бездушие, охватившие наше общество. Либо мы преодолеем это, восстановим нравственные основы, либо перед нами возникнет черная дыра одичания.

Безусловно, победа в 1945 году была великой, но изучение неудач и промахов послужило бы уроком для будущего. Этого, однако, не случилось. Даже за годы перестройки не появилось достоверной информации о многих военных событиях. И вот - Чечня. Через полвека после Победы мучительно и страшно нам, ветеранам, слушать военные сводки. Словно вновь поднимается страшный призрак прошлого: молодых, неподготовленных солдат, почти детей, бросают под пули. Неоправданно часто горят танки, валяются неубранные трупы... Как это все страшно и как знакомо! Повторяется история и с погибшими. Почему-то списки их сначала сообщает радиостанция "Свобода", а только потом - мы. Конечно, и в Чечне мы победим, но, как и 50 лет назад, с максимальными затратами сил и средств, действуя максимально плохо. Все повторяется, превращаясь в жуткую национальную традицию.

Каков же он будет, грядущий День Победы? Скажем ли мы, наконец, правду о войне или по-прежнему отметим 50-летний юбилей завершения великой трагедии, как рядовой советский праздник?

Вести, 1995, 28 января