С волнением вспоминаю о боях в оперативной зоне заграждений. Многого мы тогда не знали, много допускали ошибок и на этих ошибках учились. На ходу изменяли методы борьбы с противником, наносили ему чувствительные удары.

Помню вечер 8 декабря.

По узкой дороге тянулись колонны войск.

Противник был недалеко. Но, чтобы сблизиться с ним, нужно было преодолеть полосу инженерных заграждений. Пытаемся подобраться к ним. Финны открывают бешеный огонь. Упорно двигаемся вперед. Наконец, нам удается пройти через заграждения.

Противник отступает, взрывая мосты, минируя дороги, делая лесные завалы.

Перед авангардом — задача: преследовать отходящие отряды противника и уничтожать их, не давая возможности уйти к основной оборонительной полосе.

Батареи продвигались по дороге, ведущей к селению Антерола. Ночь холодная. Сильный ветер. Неожиданно вдали возникло зарево. Белофинны на подступах к Антероле подожгли дровяной склад, находившийся на перекрестке шоссейных дорог. Колонна, не задерживаясь, шла вперед.

Головная походная застава залегла в 150 метрах от противника. Отойти назад было нельзя. Мы потерпели бы большой урон. Решили использовать надолбы, окопаться и ждать выручки.

Всю ночь противник держал нас под обстрелом.

Для установления огневых точек противника организовали разведку. К рассвету она вернулась, но без нужных данных. Бойцы, оказывается, были не подготовлены к ведению ночной разведки на лесисто-болотистой местности, и обнаружить огневые точки им не удалось. \128\

Селение Антерола было расположено на возвышенности, окаймленной лесом. Слева от него находилось открытое, поросшее кустарником болото, справа — озеро. Пехота заняла ночью рубеж на другой возвышенности, по соседству с Антеролой, но пехотинцы не учли одного важного обстоятельства:

этот рубеж днем хорошо просматривался противником.

В 9 часов утра 9 декабря туман рассеялся. Вот когда мы, наконец, поняли, что враг видит нас. Но было уже поздно. Воспользовавшись нашей ошибкой, враг открыл огонь по залегшей в 300 метрах от него нашей пехоте.

Пехота перевалила через высоту и спустилась в лощину. Противник усилил ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Сильный огонь противника послужил, однако, нам на пользу. Мы обнаружили его огневые точки.

Гром наших пушек заглушил беспорядочную стрельбу белофиннов.

Настроение у пехоты поднялось. Наши снаряды буквально избороздили район расположения противника.

В батарею пришел командир нашего артиллерийского полка майор Степанов. Бесстрашный командир, он заставлял нас забывать об опасности. Вражеские гранаты ложились буквально рядом, а бойцы моей батареи продолжали спокойно посылать все новые и новые снаряды на головы врагов. Было отрадно \129\ видеть, как в районе расположения противника поднимаются к небу черные клубы густого дыма.

Но вот разведка донесла о том, что укрепившийся в домах противник ведет пулеметно-ружейный огонь по нашей пехоте. Командиры 8-й и 9-й батарей младший лейтенант Самарин и лейтенант Смирнов открыли по этим домам уничтожающий огонь. Дома, превращенные белофиннами в огневые точки, разлетались в щепы.

Командир полка майор Степанов обнаружил в левом углу рощи неприятельское дерево-земляное укрепление. И вот на том месте, где раньше стоял дзот, образовались груды дымящихся развалин. Бревна, камни, остовы развороченных орудий, трупы солдат — все смешалось в кучу.

Пехота поднялась и с возгласами “За Родину, за Сталина!” пошла в атаку.

Озверевший противник, отступая, начал было поджигать дома, расположенные на берегу озера. Но ему помешали. Батальон пехоты ворвался в деревню Антеролу. Подтягивалась артиллерия. Бой кончился.

Это был наш первый крупный бой и первая серьезная победа, одержанная благодаря тесному взаимодействию артиллерии с пехотой. \130\

Батальон преследовал отступающего противника. За деревней пехота наткнулась на минированное поле. Пришлось искать обходного пути. Внезапно лес кончился. Перед нами была деревня Варпулила. Никаких признаков жизни нельзя было в ней заметить.

Батальон вошел в деревню. Оказалось, что враг приготовил ловушку. Он засел в домах, и как только наши бойцы очутились в центре деревни, со всех сторон застрочили пулеметы. Была подана команда:

— Залечь и окопаться!

Наша артиллерийская разведка засекла цели. Но быстро оказать помощь пехоте артиллеристы не смогли, так как орудия, застревая на узкой лесной дороге и в завалах, отстали. Но вот, наконец, вначале одна батарея, а затем другая подтянулись к деревне и заняли в лесу огневые позиции.

Как только артиллерия открыла огонь, бандиты начали поджигать дома.

Наша пехота, освещенная огнем пожаров, была отличной мишенью для врага. Противник был от нас в каких-нибудь 20 — 25 метрах. Он ловко прятался за горящими домами.

Моя батарея стала бить по горящим домам. Когда снаряд попадал в горящее здание, поднимался столб дыма и пламени. Миллиарды искр взлетали вверх.

Наконец, враг не выдержал, дрогнул и побежал, оставив на поле боя десятки трупов.

Из одного дома выскочила группа белофиннов и хотела задворками уйти в лес, но нарвалась на нашего пулеметчика, который их всех уничтожил.

Батальон, взяв деревню Варпулила, на плечах обезумевшего врага ворвался в соседнюю деревню. Стремительный удар пехоты не дал врагу закрепиться, и он отступил по направлению к деревне Ливанула, но и оттуда мы его выкурили. Финны ушли за озеро.

Мы подходили к главной оборонительной полосе противника... \131\