Разведка вражеского укрепленного района.
(По материалам разведывательных подразделений дивизии)
(с) Ал. Молчанов. Прорыв. Штурм пинии Маннергейма. Сов. писатель, 1941. (?)

Стало ясно: укрепленный район врага с налета не возьмешь. Необходимо было прежде всего выявить скрытые где-то глубоко в земле и невидимые нам крепости врага, Началась разведка укрепленного района.
В разведке приняли участие все роды войск: стрелки, саперы, танкисты, артиллеристы. Весь передний край обороны противника был разбит на отдельные сектора наблюдения. Подразделения выдвинули далеко вперед свои наблюдательные пункты. Круглосуточно, не отрываясь от прибора, разглядывали наблюдатели-разведчики каждый свой участок. С наступлением темноты разведчики пробирались вглубь вражеского укрепленного района. Опасность поджидала их на каждом шагу. Одни неожиданно проваливались в глубокие и хорошо замаскированные траншеи и хода сообщения между скрытыми в земле крепостями. Другие натыкались на станковые пулеметы, расположенные в траншеях за бронированными плитами. Третьи - на огневые позиции минометов.
Особенно зорко следили разведчики и наблюдатели за высотой 65,5. Никакого движения на высоте не было заметно. У подножия высоты чернели наши подбитые танки. У нас сложилось впечатление, что высота необитаема, что Враг притаился где-то за высотой и в сосняке рощи Молоток. Но вот однажды лейтенант Музыкин, наблюдавший за высотой непрерывно трое суток, заметил: снег на склоне высоты словно шевелится, ползет. Высота как бы покрылась рябью. К вечеру это снова повторилось. Ясно было, что это переползали по высоте в маскировочных халатах белофинны. Музыкин затем установил, что, приползая на высоту, белофинны теряются где-то в земле.
Обнаружили наблюдатели и разведчики движение врага и в роще Молоток, и на склонах высоты Язык. Так же, как и на высоте 65,5, белофинны и здесь словно проваливались в землю. Обнаружить, однако, их подземные крепости долго не удавалось. Враг мешал действиям разведчиков. С дьявольской методичностью простреливалась вся лощина. Все новые и новые огневые точки врага вступали в дело.
Первым разведал вражеский дот, укрытый в земле, артиллерист-разведчик, ныне Герой Советского Союза В. Кириллов. Командование поручило ему проникнуть ночью с группой разведчиков в оставленный белофиннами блиндаж и выследить расположение засеченных наблюдателями огневых точек врага. Кириллов отобрал десять смелых и сильных бойцов, и под покровом темноты разведчики пробрались в блиндаж. Однако темнота скрывала врага, и никаких огневых точек не удалось заметить.
Кириллов решил проникнуть глубже. Разведчики поползли вперед. Плетение колючей проволоки преградило им путь. Надо было порезать ее, и разведчики принялись за дело. Но только дотронулись они до проволоки, как со всех сторон посыпались на них пули. Оказалось, проволочное заграждение имело систему тайной сигнализации. Разведчики отползли, стали прислушиваться. Стреляли с двух сторон - из-за проволоки и слева из леса. Звуки выстрелов из-за проволоки были глухими, а звуки выстрелов слева отрывистыми, резкими. Сметливый Кириллов догадался по этим звукам, что слева стреляют из открытых позиций, а справа-из дота. Однако это надо было проверить. Скрадывая шорохи, разведчики поползли влево, откуда слышались резкие, отрывистые выстрелы. Стрельба вскоре прекратилась, белофинны, видимо, решили, что разведчики отошли. Между тем, метр за метром преодолевали разведчики поляну, пока наконец не подползли вплотную к траншее. В траншее было много белофиннов, они разговаривали, курили. Разведчики видели огоньки папирос.
Вдруг белофинны всполошились и открыли беспорядочную стрельбу. По вспышкам выстрелов разведчики определили, что траншея вела к тому месту, откуда они и слышали до этого глухую стрельбу. В небе вспыхнула ракета, при свете которой стал виден невдалеке невысокий, искусно заснеженный холм, с узкими отверстиями в нем - амбразурами подземной крепости. Приказав разведчикам отходить, Кириллов еще долго лежал в снегу, в нескольких десятках метров от врага.
Белофинны, обнаружив отползавших разведчиков, усилили огонь. Заговорили станковые пулеметы, расположенные в траншее. Примерно, на одной сотне метров Кириллов насчитал пять пулеметов и до двадцати стрелков-автоматчиков. В резкой трескотне пулеметов Кириллов различил заглушенный амбразурами говор вражеской крепости. Так был обнаружен первый дот.
С этого дня еще внимательнее и пристальнее приглядывались разведчики к каждому бугру, каждому заснеженному холмику в полосе укрепленного района. Вскоре были нанесены на карту доты и дзоты, расположенные в сосняке рощи Молоток. Только на высоте 65,5 долго не удавалось обнаружить вражескую крепость. Разведчики не раз пытались проникнуть на северные склоны высоты, чтобы оттуда точнее выследить ходы сообщения, ведущие к подземным логовищам врага, но попытки ни к чему не приводили. Среди саперов-разведчиков особенно выделялись лейтенант Шитов и красноармеец Гришаков. Оба комсомольцы, они всегда были впереди. Однажды Гришаков попросил разрешения у лейтенанта Ши-това пробраться на высоту 65,5 и пролежать на ней день, чтобы выследить противника. - А если убьют?- спросил Шитов.
- Все может быть,- ответил боец. Во вся- . ком случае, легко не дамся. Возможно, враг и не обнаружит меня.
- Вместе пойдем, товарищ Гришаков, - ответил Шитов, и, вооружившись гранатами, разведчики поползли по темной лощине.
Вскоре они были уже за надолбами. До северных склонов высоты оставалось всего каких-нибудь двести метров.
Два часа ползли разведчики в глубоком снегy, чтобы одолеть это небольшое расстояние. Неожиданно перед ними открылась глубокая траншея. Разведчики осторожно спустились в траншею и двинулись к высоте. Траншея петляла, местами зарывалась вглубь, пока наконец не превратилась в туннель, уходящий в глубь земли. Идти вперед было рискованно: белофинны могли обнаружить их в любое мгновение и выбраться из траншеи было бы уже невозможно. Лейтенант Шитов пожал руку товарищу, сказал: - Мы близко у цели. Надо непременно узнать, куда ведет эта дорога.-И они двинулись снова вперед.
Вскоре они наткнулись в темноте на железную дверь, прикрывавшую вход в дот. Остановились у двери, прислушались. Где-то глубоко в земле гудели голоса, слышалась музыка. Долго стояли разведчики не шевелясь, прислушиваясь, стараясь определить размеры крепости и количество укрывшихся в ней белофиннов.
Какой-то подозрительный шорох за дверью заставил их насторожиться. Взялись за гранаты и тихо стали отходить. Все сошло благополучно, и разведчики доставили командованию важные данные о высоте.
В один из дней, когда производилась разведка флангом и наши артиллеристы бросали снаряд за снарядом в рощу Молоток, отвлекая внимание противника от действий разведки, командир отделения Парменов залег на высоте Язык, в глубине укрепленного района. Противник энергично отвечал на действия нашей артиллерии. Воздух со свистом резал мины. С гудом проносились мимо снаряды, беспрестанно повизгивали пули над головой. Парменов, все глубже и глубже зарываясь в снег, докопался до земли.
Неожиданно он ощутил иод собой какие-то толчки, насторожился. Земля протяжно гудела, а через короткие промежутки вздрагивала от какого-то мощного удара изнутри. Парменов сообразил: здесь в земле гнездятся пушки. Артиллерийское сооружение. Дот!
Сердце разведчика учащенно забилось: так вот оно, как укрыты доты!
Спустилась ночь. Артиллерийская стрельба все еще продолжалась. Роща Молоток освещалась красноватыми столбами разрывов. Еще явственнее ощутил Парменов толчки под собою, гул земли - протяжный, певучий гул. Так мог гудеть только бетон.
Прежде чем ползти домой, Парменов еще с полчаса наблюдал в темноте за возвышенностью, на которой лежал, прикинул ее размеры, запомнил опознавательные знаки, пень и елочку, возле которых провел день, и, стараясь не произвести ни малейшего шума, спустился с возвышенности
Часов в одиннадцать ночи Парменов раскрасневшийся, потный, отряхиваясь от снега, вошел на командный пункт разведроты. Доложил. Мы обняли нашего замечательного бойца-разведчика.
На другой день, как только взошло солнце, наблюдатели поймали на экране стереотруб опознавательные знаки, пень и елочку. Артиллерия открыла по возвышенности Язык сокрушительный огонь.
Снаряды ложились точно в цель. Вся возвышенность опоясалась столбами разрывов. В воздух вздымались камни, земля. На сотню метров почернел снег. С каждым разрывом снарядов все ниже и ниже становилась возвышенность, и к вечеру на другой день показался из земли стальной купол дота. Еще три дня разрывали артиллеристы высоту Язык, и наконец железобетонное артиллерийское сооружение врага предстало перед нами. Это была мощная, на шестьдесят метров в длину, с тремя стальными наблюдательными башнями крепость,
Раскапывали артиллеристы и другие доты, также укрытые глубоко в земле. Сносилась высота 65,5, сносились холмы в глубине обороны врага, сносились и подозрительные возвышенности среди высокого сосняка рощи Молоток. С каждым днем все больше и больше обнажались потаенные укрепления врага. Вот явственно выступили из разворошенной земли серые квадраты дота на высоте 65,5. Вот уже видны и черные стальные плиты, вделанные в бетон на передних стенах крепостей, вот открылись и длинные щели амбразур-и дот обнажен, вырыт из земли. Так были обнажены и многие другие доты.
Теперь это уже были не скрытые огневые точки, распо-ложенные неизвестно где и разившие огнем с невидимых позиций. Теперь это были открытые огневые точки. Они даже получили свои названия. Железобетонная артиллерийская крепость на высоте Язык стала именоваться дот ООП, две железобетонных крепости на высоте 65,5 соединенных между собой подземной траншеей - дот 006, или центральный дот. Доты в роще Молоток получили номера 0018 и 0021. Получили номера и многие дерево-земляные сооружения врага, также оснащенные пушками и пулеметами.
Но это было еще не все. Густая сеть дотов и дзотов, расположенных по переднему краю обороны, несомненно прикрывалась огнем второй линии обороны, но где находились огневые позиции второй линии - узнать было нелегко. Финны уже не вели себя так беспечно, как в первые дни. Не разносили больше громкоговорители их бравурной музыки. Вырытые из земли доты злобно щерились огнем. Не один раз пытались наши разведчики проникнуть в рощу Фигурную, чтобы разведать вторую полосу обороны, но это им не удавалось. Чтобы полностью выявить картину всей огневой мощи укрепленного района, требовалось достать „языка".
Эту трудную задачу выполнили разведчики другого полка нашей дивизии. Лейтенант Никиенко и политрук Виноградов однажды вечером незаметно пробрались на наблюдательный пункт, расположенный в лощине. Лейтенант Никиенко заметил в стереотрубе у опушки леса какую-то черную полоску. Приглядевшись, он понял, что это финский окоп. „Языка" решили захватить в этом месте. Вряд ли белофинны оставляли окоп на ночь без сторожевого охранения.
Возвратившись в землянку, лейтенант Никиенко и политрук Виноградов спросили у бойцов, кто хочет пойти с ними на поимку „языка". Поимка „языка"-дело, безусловно, крайне рискованное, но желающих было много. Никиенко отобрал пять товарищей. Отважные разведчики вышли. Отвлекая внимание белофиннов, взвод начал инсценировать на левом фланге наступление. Затрещали пулеметы, винтовки. Разведчики в это время продвигались вперед, достигли проволочного заграждения, сделали в нем проход и залегли в глубокой воронке, невдалеке от окопа, который наметил лейтенант Никиенко.
Лежали долго, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. В лесу было тихо. Тихо было и в окопе. Бойцы Морозов и Мельников попросили у лейтенанта разрешения разведать окоп: может быть, он в самом деле оставлен? Поползли вперед. Вдруг над бруствером окопа задвигалась черная точка. Бойцы подползли еще ближе и увидели здоровенного, плечистого белофинна. Морозов стремительно бросился на него и повалил в снег. Мельников приставил к груди врага штык. Все произошло так быстро, что белофинн не успел опомниться. Ему зажали рот, скрутили руки и потащили за собой. Пленный оказался старшим унтер-офицером и дал ценные показания.
Командование поставило задачу перед разведчиками - забраться в подбитые танки на высоте 65,5, просидеть в них сколько нужно, хотя бы даже целый день, но разглядеть все то, что еще не было выявлено в полной мере.
Выполнение этой трудной задачи взяли на себя лейтенанты Щепилин и Котов.
Стояла глухая ночь, мела пурга. В трех шагах ничего нельзя было разглядеть. Осторожно двигались вперед командиры-разведчики, таща за собой телефонный кабель. Часто останавливались, прислушивались. Путь в один километр занял больше двух часов. С трудом забрались в брошенный танк, теснота в танке страшная, повернуться негде. С трудом установили телефон и стали терпеливо дожидаться рассвета.
И вдруг случилось такое, чего никак не ожидали разведчики: ни с того, ни с сего свалилась с грохотом сломанная крышка люка. Белофинны тотчас открыли по танку огонь. Разведчики притаились.
Выстрелы прекратились. Надо было ожидать, что враг попытается приблизиться к танку. Не прошло и минуты, как разведчики, действительно, услышали шаги по левую сторону танка. Белофиннов было двое. Лейтенант Щепилин громко крикнул: - Стой! Что пропуск?
Белофинны тотчас залегли, притаились, потом стали заползать за танк. Очевидно, они решили, что перед ними один только человек, который прячется за машиной.
Когда враги подползли к танку. Котов бросил подряд три гранаты.
Начало светать. Белофинны сделали попытку пробраться к танку целой группой. Котов тотчас передал об этом по телефону на командный пункт полка, и артиллеристы дали по врагу несколько залпов. Белофинны больше уже не выходили.
Весь день, с утра и до самого вечера, следили за каждым шагом врага командиры-разведчики. Все вражеские укрепления были видны как на ладони. Казематы центрального дота 006 стояли совсем рядом. От дота ручейками разбегались вглубь укрепрайона траншеи и ходы сообщения. Вот центральная траншея-она тянется вдоль фронта от рощи Молоток через высоту 65,5исвя-зывает высоту с грозным артиллерийским дотом на высоте Язык. Вот зигзагообразная траншея, соединяющая центральный дот с глубинными опорными пунктами обороны. В некоторых местах ее перерубают мощные блиндажи с накатами из дерева и гранита.
В глубине за высотой 65,5 видна огромная железобетонная стена с выступающим вперед острым носом, словно корпус корабля-гиганта. Вот насыпь необычайно широкого противотанкового рва на подступах к роще Фигурной.
Всю систему укреплений противотанковых и противопехотных препятствий выследили и зарисовали командиры-разведчики. От долгого и неподвижного сидения в танке немели руки и ноги. Как ни тепло были они одеты, но мороз все же пронизывал до костей. Но надо было терпеть. Поежатся командиры, поводят плечами - и снова за перископ.
Днем было мало заметно движения у врага, но к вечеру стали оживать землянки, блиндажи, стало заметно движение и в траншеях, и ходах сообщения. Группа белофиннов начала устанавливать станковые пулеметы в центральной траншее. Должно быть, на одни доты белофинны уже не надеялись и на всякий случай прикрывали передовой рубеж пулеметами, установленными в траншеях.
Котов передал цель на командный пункт, и вскоре командиры-разведчики увидели, как пулеметчики врага были сметены нашими снарядами. Откуда-то из-за высоты открыли огонь белофинские батареи. Разведчики пригляделись к роще Фигурной. Там, в глубине, мелькали языки пламени. Котов снова передал цель на командный пункт, и туда посыпались наши снаряды. Батарея белофиннов замолчала.
В сумерках из леса вышла группа белофиннов, человек около двадцати, и, пригибаясь к земле, скрылась в центральном доте. Это, очевидно^ подошла смена или подкрепление.
Когда стемнело, командиры-разведчики покинули танк. Они принесли с собой схему расположения огневых точек противника, точные данные о расположении траншей, ходов сообщения, землянок и блиндажей, а также огневых позиций артиллерии в глубине укрепленного района.
Так, не щадя своей жизни, рискуя ежеминутно попасть в ловушку, под дуло вражеского пулемета или под огонь лотов и дзотов, разведали красные бойцы грозные укрепления линии Маннергейма.
В то время, когда героические разведчики делали свое большое сложное дело, оперативные сводки штаба Ленинградского военного округа повторяли одну и ту же фразу:
"На фронте не произошло ничего существенного, продолжались поиски разведчиков". Но за этими скупыми, скромными словами таился величайший героизм советских людей