Источник: "Персональный сайт Татьяны Хмельник."

Полный шубин.

© Павел Мирошниченко,
в соавторстве с Татьяной Хмельник

Многих эпитетов удостоился наш город, но ни у кого не повернется язык назвать его белокаменным. Тем не менее, внимательно приглядевшись к цоколям построек, лестницам, поребрикам, нетрудно обнаружить, что природный камень, пусть и не такой белый, как в Москве или Твери, и называемый по-простому "бутом", все же использовался при строительстве Петербурга и его пригородов. Раз есть камень - должны быть и каменоломни. Они действительно есть, пусть и не такие большие, как подмосковные, и не такие прославленные как одесские.

Деревня с финским названием Телези - всего в 10 минутах езды от Красного Села по Таллинскому шоссе - ничем не привлекает внимания проезжающих. Мало кто знает, что вблизи деревни расположены единственные в окрестностях Петербурга каменоломни для добычи того самого бутового камня.

Один массив разработок расположен прямо в лесу, если верить установленным здесь табличкам - даже в лесопарковой зоне, другой в паре километров - на полузаброшенном, густо поросшем ольхой полигоне Ароппакузи.

Даже если бы кто-нибудь из проезжающих по трассе прельстился бы этим лесопарком, он немедленно сбежал бы обратно, едва заглянув в него. Мрачный еловый лес, непроходимый бурелом и несметное количество провалов, воронок, огромных ям образуют совершенно непроходимые дебри, среди которых легко заблудиться и запросто переломать себе кости. Поговорка "черт ногу сломит" здесь приобретает самый буквальный смысл.

Первое впечатление, что каменоломни полностью обвалились, и теперь от них остались только рвы, повторяющие контуры бывших лабиринтов. Тем не менее, это не так, - между завалами еще сохранились обширные куски уцелевших катакомб, только попасть в большинство из них просто так нельзя. Для этого требуется вскрывать провалы и раскапывать обвалившиеся входы. Людям без достаточных познаний в спелестологии (аналог спелеологии, но для искусственных пещер) делать это настоятельно не рекомендуется.

Полигон Ароппакузи, на пещерном сленге "Поле Чудес", место еще более стремное. Мало того, что там иногда без предупреждения проводятся стрельбы, водятся кабаны и темные личности, в нем еще расположены свалки промышленных отходов и компостные пруды птицефабрики "Лаголово", зловонный дух которых разносится на много километров. Поэтому совершенно не удивляет, что туда редко ступала нога приличного человека, даже геолога. Хотя следовало бы.

Странно, но ни Телези, ни Ароппакузи не упоминаются ни в одном из трудов по полезным ископаемым Ленобласти, даже в самом подробном, вышедшим в 30 годы. Геологи из ВСЕГЕИ, проводившие съемку местности в 70 годы также ничего не заметили. Это несмотря на то, что некоторые входы были всегда открыты и местные жители об этом прекрасно знали.

Известный лозоходец и председатель комиссии по биолокации В.Н.Сечеванов, тоже не сразу поверил в реальность каменоломен, его пришлось туда буквально затаскивать. Зато потом он долго бродил зигзагами по полям, вращая своими рамками, и даже заявил, что оба месторождения - Телези и Ароппакузи - соединяются подземным проходом, чем укрепил упорно бытующую в этих краях легенду.

Катакомбы созданы местными крестьянами - в основном ингерманландскими финнами. Летом они работали в поле, а на зиму подряжались рубить бут. Затем продавали его по 22 рубля за кубическую сажень вдоль Ревельского тракта - нынешнего Таллинского шоссе.

Нужный камень начинается на глубине 4 метров, к тому же зимой удобнее рубить, когда над головой есть хоть какая-то крыша. И теплее, и снег не падает за шиворот. Поэтому добыча велась подземным, но довольно нехитрым способом. В поле делалась большая яма с наклонным входом, сначала бут выбирался со дна ее, затем начинали рубить в горизонт. В трещины скалы забивали кувалдами железные клинья, ломами отжимали плиту, грузили на сани и по наклонной плоскости выволакивали наружу. Рубили без всякой системы, стараясь взять как можно больший объем, при этом не забираясь слишком далеко от входа (таскать-то приходилось на себе). Такой способ добычи на жаргоне называют "бочка". О выполнении норм "Инструкции по надзору за частной горной промышленностью России от 1892 года", (за соблюдением которой раньше следил упомянутый ниже Шубин, а теперь шубин с маленькой буквы) не было и речи. Поэтому такие каменоломни живут недолго, - человек может прожить дольше.

Достоверно можно утверждать, что в 1848 году каменоломни уже были, и добыча велась вплоть до революции, когда всем стало уже не до бута. Впрочем, помаленьку ковырялись в каменоломнях аж до второй мировой войны.

В начале 80-х годов XX века еще были живы два последних каменотеса: Таддинен и Телленен. Теперь дом Телленена сгорел, его руины видны слева от шоссе, перед поворотом, сам он лишился на старости лет ума и несколько лет назад умер. Династия Таддиненов - на кладбище в Русско-Высоцком, возле разрушенной кирхи. Там же лежит и молодой Таддинен, погибший где-то при выполнении "интернационального долга".

Из сбивчивых рассказов этих стариков можно было понять только то, что когда-то каменоломни были гораздо больше. Оба массива - Телези и Ароппакузи - соединялись специальным штреком (что утверждал и Сечеванов), кроме того, подземные галереи тянулись то ли к Вороньей горе, то ли к Красному Селу.

Удалось найти еще одного живого свидетеля - испытателя танков, в годы войны бывшего шофером. Он рассказал, что в район Красного Села на грузовиках возили нечто в бочках, затем закатывали их в каменоломни. Местность по его описанию соответствовала полигону Ароппакузи.

Рассказывают историю одного из немногих русских каменотесов - Ивана Горбатого. Горб он заработал, когда ему съездило по спине плитой.

Иван прославился тем, что прорубил штрек от своего дома прямо до каменоломни, чтобы не надо было ходить на работу через сугробы. Иван Горбатый обеспечил себе посмертную славу не только этим - он вошел в местный фольклор. Человек, оставшись один в телезийском лесу, через некоторое время начинает слышать какие-то постукивания. Говорят, что это Иван Горбатый выстукивает клюкой бут. Некоторые клятвенно заявляют, что даже его видели: невысокого роста, в длинной полуистлевшей шубе, с кувалдой на длинной ручке.

Возможно, его отождествляют с известным персонажем горняцкого фольклора - шубиным. Жил в XIX веке горный инспектор с такой фамилий, отличался редкостной придирчивостью и жестоким обращением с рабочими. Однажды в шахте его все-таки завалило. С тех пор он обитает в заброшенных рудниках и каменоломнях и устраивает, если его не задобрить, всякие пакости, в основном обвалы. По функциям и внешнему виду - это гибрид европейского кобольда и отечественного лешего. Имя его стало нарицательным, иногда это даже не имя, а явление. Можно услышать: "ему пришел шубин" или "ему настал шубин". Немцы обычно в таких случаях говорят что-то про капут.

В годы войны местное население пряталось в каменоломнях от бомбежек. Утверждают, что вместе со стадами коров. Современные размеры каменоломен и состояние их сводов заставляют в этом усомниться. Тем не менее, некоторые из них были явно оборудованы под подземные жилища. В них были срублены нары, установлены коптилки, принесен домашний скарб - от убогих горшков до коллекций кузнецовского фарфора и складов кузнечного инвентаря.

Некоторые из укрывавшихся, судя по всему, собирались мстить оккупантам. В глухих уголках свежевскрытых каменоломен находили старательно запрятанные в деревянные кружки охотничьи патроны, порох, ржавое оружие. В 1984 году был найден полностью проржавевший стилет - четырехгранный кинжал в ножнах, он просто рассыпался при попытке вынести его на поверхность. Объяснить находку горсти монет 1937-39 года среди груды сожженной одежды в закопченной каменоломне "Горелая", в которой по преданию трудился Иван Горбатый, я просто не берусь. Жительница телезийских выселков, по-местному "камчатки", говорила, что до войны здесь работали заключенные, а в войну - пленные. Наверное, правды мы не узнаем уже никогда.

После войны Телези полностью исчезают из поля зрения и вновь возникают лишь в 1980 году. Интересно, что совершил повторное открытие выходец из Москвы, студент ЛИАПа по прозвищу Шляпа, которого, и не без оснований, считали просто помешанным на пещерах и никогда не принимали всерьез. Тем не менее ему посредством долгих уговоров удалось убедить группу спелеологов Кировского завода поехать с ним покопать, - хотя бы один раз.

Им повезло. Одним из первых шурфов была вскрыта самая большая из каменоломен. Ее назвали Полуночной или Олимпийской (тогда в Москве проходила олимпиада). Однако название не прижилось, и сейчас она носит имя Петровская, хотя это явная ошибка. Сам Шляпа так же получил вскоре новое, более приличное прозвище - Архимед и подобно знаменитому тезке вывел свой закон: "под каждой точкой земной поверхности находится хотя бы один подземный ход". Вот уже 20 лет он пытается доказать человечеству его справедливость, но пока не очень успешно.

После чего Телези охватила настоящая эпидемия лопатизма. Копали всё подряд. Все мечтали побить рекорд "Петровки", и найти что-нибудь большее. На десяток шурфов, не давших никакого результата, приходилось лишь 2-3 удачных. Как правило, вскрытые каменоломни были невелики по размерам, с большим количеством завалов и чрезвычайно опасные. Разочарованные копатели осматривали их один раз (второй раз туда соваться не хотелось) забирали находки - в основном предметы труда и быта 50-70 летней давности, чертыхаясь, плевали в раскоп и оставляли его заплывать глиной обратно.

Никаких планов и описаний не делалось. Это порой приводило к анекдотическим ситуациям, когда через несколько лет те же люди вскрывали по ошибке ту же каменоломню и с удивлением обнаруживали там свои забытые вещи.

Бывали и менее забавные случаи. Однажды при попытке достать из шурфа огромный валун треснуло бревно, на котором была укреплена лебедка, и четверо начинающих спелестологов кубарем полетели с 6-метровой высоты вперемешку с кусками бревна, лебедкой и валуном. К счастью, все отделались синяками и легким стрессом. Другому "чайнику" повезло еще меньше. Когда он выползал из шкуродера (узкого лаза), на него опустилась бутовая плита в 50, а может, 70 килограммов. Со сломанным бедром его едва дотащили до шоссе, потом долго ловили машину, чтобы отправить в больницу. С каменоломнями шутки плохи.

Через несколько лет стало ясно, что крупных открытий, скорее всего уже не будет, энтузиазм стал спадать, и теперь Телези посещается очень немногими. Даже вход в знаменитую "Петровку" завален мусором от автомастерской, и никто не предпринимает попыток его расчистить и прекратить это безобразие. А пещера стоит того, чтобы ее осмотреть.

Вырублена она совершенно хаотически, здесь нет параллельных линий и прямых углов, так характерных для московских или одесских каменоломен. Отдельные залы поражают своими размерами: 6 метров в высоту или 10 в ширину - это не предел. Более того, катакомба выполнена в двух уровнях, частично пересекающихся, - один под другим. Верхний этаж - гигантские залы и переходы между ними, нижний - тесные и узкие штреки, чреватые обвалами и подтапливаемые по весне. Главная достопримечательность Петровской - "яйцо динозавра". В одном из залов в результате обрушения из уже глинистого свода торчит яйцеобразный валун длиной более метра. Зрелище не для слабонервных, "чайники" опасливо прижимаются к стенкам, - ведь непонятно, как он до сих пор держится и когда он упадет. Тем не менее, осмелев после некоторого шока, желающие даже становятся под него и фотографируются.

Прямо над "Петровской", деля ее на примерно равные по длине ходов части, проходит бетонка. Под ней находится самое опасное место, называемое "переходный район". Дорога почти ежегодно пытается проваливаться под землю, и ее так же регулярно ремонтируют, кормя свежие провалы песком, валунами и мусором. Естественно, все это оказывается внутри каменоломни. Проход под дорогой представляет собой извилистый шкурник, с одной стороны которого плывун и куча прососанных сверху валунов (что такое плывун, жители Петербурга хорошо знают.) Все это закреплено конструкцией из жердей, называемой в честь ее создателя "еж Лемнева". Когда жерди отгниют, шубин будет очень доволен. По некоторым сведениям, знаменитый проход до Ароппакузи, о котором все говорят, но никто не видел, начинается как раз где-то под дорогой. В этом случае его не найдут никогда.

Из открытых сейчас каменоломен следует отметить еще две: Сталактитовую и Лесную. Первая примечательна гравитационным "шкурником". По какой-то причине скала просела вниз, плиты потрескались, меж ними возник зазор. Это не ушло от внимания открывших пещеру спелестологов. По камушку, пользуясь тазом, который привязывали к ноге, они разбирали породу, проделывая плоский лаз, высотой около 30 см. Через 4 метра они попали в зал, куда не было входа. Так как в зале было множество кальцитовых натеков и сталактитов, сейчас, к сожалению, уже варварски отбитых, его нарекли Сталактитовым.

Лесная интересна тем, что в ней сохранились убежища военных времен: отгороженные забутовками отдельные гроты, напоминающие маленькие крепости. В них, судя по всему, пытались жить люди. Еще в ней есть "пьяный зал", где обычно горизонтальные пласты бута залегают какими то совершенно немыслимыми складками, глядя на которые, чувствуешь, что с головой происходит примерно тоже самое.

Как это не печально, но предоставленным самим себе каменоломням Телезей грозит естественная смерть и уже окончательное забвение. Поколение спелестологов, вложившее столько труда в эти каменоломни, уже практически отошло от дел, не сумев ни вырастить себе смену, ни заинтересовать какое-либо ведомство в необходимости охраны и поддержания этих подземных сооружений.

Конечно, были разные проекты как-то вдохнуть новую жизнь в умирающие каменоломни. Кто-то предлагал приватизировать участок над ними и разводить там грибы, что при температурах 2-8 градусов совершенно невозможно, кто-то продолжить добычу бута (и продавать на Ревельском тракте?). Единственная более-менее здравая идея - организация в одной из каменоломен экспозиции по истории технологии горного дела - также осталась только на бумаге. Возможно, если такая экспозиция будет устроена в Саблино, в оборудованной для сравнительно цивилизованного посещения пещере Левобережной, то к этой идее следует еще раз вернуться.